– Швейная мастерская, – объяснила аловолосая. – Тут ставят метки на одежду – ну, такие вышивки с инициалами владельца.

Что ж, это вязалось с пансионом благородных девиц гораздо лучше, чем мётлы, пилоты, Нора, некая госпожа Кодабра и всё остальное. Хотя сама комната мало располагала к чинному рукоделию: посредине стоял длинный стол, заваленный грудами полотна, которое вращалось, дрожало, переливалось разными оттенками и совершенно не желало лежать спокойно, как положено обыкновенному ситцу или шёлку. По обе стороны от стола, тут и там, в плетёных креслах, на диванчиках и на табуретках сидели ученицы, судя по росту – и старшие, и младшие, все в форменных платьях. Но шили отнюдь не все: некоторые читали, некоторые, точно как моя провожатая несколько минут назад, вытягивали из воздуха разные предметы. Над столом потрескивали оранжевыми и синими искрами низкие висячие лампы, а у дальней стены мастерской такими же искрами бурлило широкое устье огромной разрисованной печи. Я сощурилась и различила на белых боках руны вперемешку со схемами, рожицами и вездесущими надписями вроде «П+Д= ♡».

– Ты же слышала про нити магии? Первым делом учат вышивать защитные метки. Потом уже всякие другие. У старших есть факультатив по приворотным меткам, прикинь? Но они, по идее, уже всё проходят к выпускному классу и на уроках в основном шьют себе настоящие мантии, – в её голосе прозвучала зависть и лёгкое сожаление. – Ну а нам никаких мантий не полагается, пока не дорастём до тренировочной деревни. Плюс сейчас так много народу, потому что все готовятся к пикнику.

Что за пикник? Что за тренировочная деревня? Почему туда нужны мантии? Какие ещё нити магии?

– Представь, ты вплела в ткань своего платья колдовские нити – защитную, например. И любовную, – хихикнула аловолосая. – В таком платье все будут от тебя без ума, и никакое заклятье так запросто не подействует. В мастерскую, кстати, лучше приходить на сытый желудок. И выспавшейся. Потому что шить так ску-у-учно… Едва иглой ковыряешь.

Пока она болтала, я глазела по сторонам, приумножая в голове хаос впечатлений. Мы шагали довольно быстро, да и мастерская, хоть и казалась просторной, вовсе не была громадной – по крайней мере, на вид. Однако дверь на другом конце приближалась подозрительно, подозрительно медленно…

– Сейчас в этом классе занятий нет, вот и собрались все, кто свободны. Тут обычно теплее всего. Хотя печка не столько тепло даёт, сколько колдовство. Ткань должна быть тёплой, так в неё проще вплетать колдовские нити – они по разогретому полотну не скользят. Старшие – вон в том углу у печки, видишь? В длинных платьях с жилетками? – как раз мантии довышивают. Сегодня вечером у них первый выход.

Будь мы в обычной школе, я бы назвала этот класс кабинетом труда или технологии. Но колдовская печка, и дребезжащий перезвон, и летающие по воздуху клубки ниток, и высокая темноволосая девушка, которая, привстав, взглядом накинула расшитый платок на одну из ламп, и та засияла сквозь цветные узоры, как блестящий шар…

Куда я попала?!

Наконец мы добрались до кабинета рун и узоров. Его двойные стеклянные двери были разрисованы какой-то прозрачной краской, очень умелой рукой: были выписаны чёткие, совсем не знакомые мне буквы, символы, какие-то знаки, похожие то ли на иероглифы, то ли на пиктограммы.

– Идём, – аловолосая толкнула створку дверей и осторожно протиснулась в кабинет. – Давай, давай. Не стесняйся.

Но я всё равно стеснялась. И робела. Потому что была совершенно выбита из колеи. Может быть, всё это снится? Уж слишком обыденным здесь было колдовство, встречавшееся ну просто на каждом шагу…