Преодолев гордость, я стала обращаться с вопросами к Варгину, и тот неохотно давал мне информацию. Пусть крупицами, но я впитывала ее словно губка. Однажды я тайно попросила Добродею научить меня читать, и хозяйка стала рассказывать премудрости местной грамматики, хотя и сильно удивилась, что я не умею читать. Это не вязалось с моей легендой. Письмо давалось сложно, но только поначалу. Дальше я немного разобралась, что к чему, и все пошло как по маслу.

С пятого раза мне удалось снять у Демида воспаление нервных корешков, зажатых между позвонками. Я лишь прикрывала глаза и чувствовала, как из пальцев выходила сила, оставалось только верно ее направить, а для этого определить симптомы болезни. Единственное, приходилось снимать перчатки.

На этом моя врачебная «практика» не закончилась. Вскоре ко мне обратилась и хозяйка, у которой начались головные боли. Это оказалось более сложным заданием. Я пробовала и так, и эдак, пока не догадалась, что у нее гайморит. И тогда я вылечила ее за один раз.

Магия, чудесная магия…

Я радовалась, что мне достался такой замечательный дар, пусть для его использования и приходилось продолжать играть паренька. Обо мне постепенно узнавали и другие. Добродея разболтала соседке, что я целитель, пришлось ходить и к ней в свободное от прочей работы время. Основную часть дня я проводила в таверне.

— Повезло же Добродее! Вот бы у нее был такой сынок, как ты! — прошамкала беззубая старуха, которой я убрала грыжу. — От Рулафа, племянника Демида, были одни проблемы.

— А что он натворил? — осторожно поинтересовалась я.

— Поганец дочку торговки Кристи, что живет на берегу, попортил в день празднования Масленицы. И сбежал, побоялся, что та понесет. Да еще девка нарочно сказала, что птица сбросила ей перед домом ветку. А это верная примета. Но, оказалось, наврала, нет в ее чреве никакого дитя.

Теперь я поняла, о чем шептались люди, когда вспоминали этого Рулафа.

Через несколько суток ко мне обратилась еще одна женщина. Не хотелось браться, ведь я не квалифицированный врач, а так, самоучка. Но Добродея смогла меня уговорить…

За «вызовы» мне перепадали монеты, их я складывала в глиняный кувшин, что стоял в комнате. Варгин заговорил его, чтобы никто не смог украсть мои сбережения.

Немного оттаяв, я отправила Варгина отнести рыбакам, спасшим меня в первый день, пару талеров. И кот отчитался, что все выполнил. Хотелось бы верить. Но теперь моя совесть очистилась.

В последние дни, находясь в облике обычного кота, он был покладистым. Почти не возмущался. Будто смирился, что мы никуда не торопимся.

Попутно я занялась прогрессорством. Заставила хозяина почистить и обновить вывеску, вырубить деревья под окном, чтобы в помещение корчмы попадало больше света. Посоветовала Добродее пару новых рецептов солений по памяти. А еще научила ее готовить яблочный уксус в домашних условиях, что сделало блюда еще вкуснее.

Посетителей в заведении становилось все больше. Как бы я не старалась держать свой дар в тайне, по городку пополз слух о новом лекаре. Это пугало и заставляло думать о том, что пора бы и сваливать из Запруды.

У меня собралось прилично монет, можно было нанять извозчика. А дальше уже своим ходом. Колодец, о котором говорил кот, находился на юге от нас, что радовало — все ж подальше от потенциального «муженька», в противоположную сторону…

Я собиралась с мыслями, чтобы сообщить о скором отъезде, но никак не выдавался подходящий момент. Да еще в последний день весны в городке устраивали ярмарку, а я обещала хозяевам помочь — они выставляли на продажу угощения, приготовленные в корчме.