У Нины пересохли губы, она кивнула. Великий паракимомен, конечно, ей почти родня: нянюшка Нины оказалась той самой рабыней, что родила Василия Лакапина, бастарда прежнего императора-василевса Романа. Потому его и называют недоброжелатели Ноф[11]. Но как бы то ни было – с дворцом шутки плохи. Такие, как она и Винезио, легко под колесо имперской колесницы попадут, ежели окажутся на пути.

Василий махнул рукой, провожатый появился из тени, проводил Нину до носилок и отправил домой.

Нина металась по аптеке. Страшно подумать, в какую передрягу попала с этим раненым. Принесла же его нелегкая в ее аптеку. А может, потому и пришел, что великому паракимомену кольцо нес? А Василий не хотел, чтобы во дворце о том знали, вот и велел через Нину передать. Да только что же ей не сказал ничего? Ох, не любит Нина эти дворцовые тайны. Верно говорят, где большой почет, там и бадья хлопот.

Вздохнув, Нина села, стянула мафорий с головы. Вот ведь забота к ночи, как теперь уснуть? Мысли в голове кипели, лопались пустыми пузырьками. Что же это за кольцо, что понадобилось великому паракимомену? И отчего же не спросила она его, как кольцо это выглядит? И как ей предупредить Винезио?

Генуэзский купец Винезио Ринальди должен был приехать еще две седмицы назад. На базаре в воскресный день она краем уха слышала, как торговец один жаловался, что купец из Генуи так и не приехал, не привез обещанный товар. Озадаченная, аптекарша тогда пошла в гавань. При виде той же галеры, что увозила по осени Винезио, у Нины сбилось дыхание. Долго ждала она тогда в гавани, пока не увидела наконец, как лодка с богато одетым генуэзцем отчалила от галеры.

«Видимо, капитан корабля», – решила Нина, наблюдая, как он, ступив на просоленные доски пирса, хмуро переговорил с коммеркиариями[12]. Уворачиваясь от грузчиков с тяжелыми тюками, она пробралась к капитану. На вопрос, как найти хозяина корабля, тот пробормотал что-то недовольно. Но от Нины так просто не отделаешься. И монеты, и вежливое слово помогли. Капитан с досадой объяснил, что хозяин задержался в пути, обещался добраться с другим кораблем. А все нет его. Так, глядишь, придется везти товар обратно. Или отдавать здесь за бесценок – с местными купцами Винезио сам договаривался, а капитан ни цен, ни условий не знает. И он теперь ждет.

Нина тоже ждала. Молилась, выходила жаркими вечерами на городскую стену, выглядывая корабли, подставляя лицо соленому ветру. Вздыхала, растирая душистые травы в вечерней тишине аптеки. И ждала.

И теперь после разговора с Василием она никак не могла успокоиться. Пыталась молитвой сердце утешить, да тревожные думы окутали, жаркие воспоминания закружили.

По осени корабль Винезио возвращался в Геную, проведя в Константинополе самые жаркие месяцы года. Свой товар купец распродал, закупил шелка, ароматные масла, золотые и серебряные украшения. И отправился в родные края. А перед самым отъездом глубокой ночью он пришел к Нине, бесшумно открыв калитку на заднем дворе.

Он вошел без стука, сбросил шелковый плащ, устало провел рукой по густым, с легкой проседью волосам. Она подала ему вина в серебряном кубке. Он охватил чашу широкой ладонью, накрывая Нинины пальцы, улыбнулся. Нина отвела взгляд, все еще смущаясь того томления, что разливалось в ней каждый раз, когда он ее касался.

Позже, еще не выпустив Нину из объятий, Винезио пообещал забрать ее с собой следующим летом. Сказал, что лишь получит разрешение семьи и церкви на брак с ней и вернется. Пропуская ее черные локоны сквозь пальцы, он рассказывал, как ей понравится в Генуе, где весь берег изрезан тихими бухтами, где улицы шире, чем в этом городе, а жара не так мучительна. Где со склонов гор стекают ручьи, неся кристально чистую воду в предместья. Они будут жить в просторном каменном доме, где он сделает ее хозяйкой. Ей не придется больше работать и разносить заказы. А он будет любить ее звездными ночами и никогда не оставит.