Дин, встречаясь со мной, отводил глаза. Это было неприятно... чуть-чуть. Ничего, ведь еще немного, и мне будет совсем не до него. Да и работа целый день напролет, разве у меня было время на огорчения по таким пустякам?

Все шло как надо, я была довольна. И когда подняла подкатившийся к ногам мяч, не ждала, что это простое действие осложнит мою жизнь.

Мяч, размером с обычный футбольный. Мне так давно хотелось его потрогать, понять — из чего он? Так что я поставила ведра, которые несла от колодца в кухню, и взяла мяч. Он оказался не резиновым, а кожаным. Определенно кожаным. Но без единого шва.

Кожаный мяч не может быть без швов, его же шили! А в целом — мяч как мяч, накачанный воздухом, упругий, легкий, шелковистый на ощупь. Я ударила им о землю, как когда-то в детстве — он высоко подскочил. Подбросила, поймала. Здорово. И вот что еще: мяч был чистый. Им ведь играли на пыльном дворе, а он чистый, яркий, как новенький. Это все магия?..

— Как ты смеешь? Ну что за нахальная девка?! — из-за угла выскочила высокая худая Тиба, точнее, лира Тиба, воспитательница младших именьских детей и какая-то его дальняя родственница.

В первый момент не поняла — я осмелилась что, потрогать мяч? Оказывается, да.

— Нахальная и дерзкая! Твое место на кухне, верно? Сама доложишь экономке, что я требую тебя наказать!

Юные господа, кстати, тоже показались следом за ней и с любопытством наблюдали, что будет дальше.

Доложить? Ну, как бы я смогла? Ладно, авось пронесет. Я кивнула и протянула ей мяч. Она не взяла.

— Ты поняла, что должна доложить? Ах да, ты же дурочка. Ничего, и таких учить надо. Гляди, я проверю! Будешь наказана!

И этой злыдне доверили детей, какой ужас.

Однако надо было уносить ноги. Я снова кивнула, положила мяч на землю и взялась за ведра. И тут услышала смех позади себя, обернулась — ленна прислонилась плечом к стене, руки скрестила на груди, и глаза ее так блестели...  словно она Крысу увидела. Чуть позади неё стоял Дин.

Ленна подошла ближе, тронула ногой мяч, но смотрела она исключительно на Тибу.

— Прямо разбежались все ее наказывать, — сказала она. — Ты кто у нас тут такая, чтобы решать насчет моих служанок? Ты, дура из Вельда! У тебя свои обязанности, вот ими и займись! И что случилось, собственно? Я разрешаю этой девке трогать свои вещи. Так что успокойся.

Бледное лицо лиры Тибы пошло пятнами. Конечно, по положению она выше любой служанки, а ее оскорбляют при служанке самой, так сказать, низшей категории — несмотря на некоторые подвижки, мое положение именно таким и оставалось. Но приструнить ленну, эту будущую княгиню, никто не спешил. И бунтующая барышня откровенно нарывалась, испытывала судьбу, переходя грани. Хотя, с Крысой ее выражения были мягче, по крайней мере, ту она не называла дурой.

— Дана, Дана... — растерянно бормотала воспитательница.

Честно сказать, я ей не сочувствовала — не такая я, выходит, добрая альтруистка.

Ленна подняла мяч, задержала его в руках, переводя взгляд с детей на воспитательницу, а потом на меня, усмехнулась:

— Ну надо же, как интересно! — и неожиданно бросила мяч сестренке, та не поймала, — лучше учи их ловить мяч, а то они такие же косорукие, как ты! — это тоже относилось к лире Тибе, — и проваливай. Я расскажу отцу, какая ты лентяйка, за детьми не смотришь, только к моим служанкам зачем-то цепляешься.

Она улыбалась, явно наслаждаясь представлением. Тиба, подхватив подол юбки, удалилась почти бегом.

— Дин, посмотри-ка на нее, — теперь ленна показала на меня.

Дин взглянул, как-то вскользь.