Комната, где работали портнихи, имела дверь, которую на ночь запирали на ключ. Там хранились дорогие ткани и готовые наряды ленны, их было уже несколько десятков комплектов — невесту одевали словно на двадцать лет вперед. Платья, рубашки, юбки и жилеты, и еще меховые плащи, без рукавов и с рукавами — по-моему, их следует называть шубами. Мягкие, приятные ткани разного плетения, лен, шерсть и однозначно шелк. Уж не знаю, каков здесь шелк и гусеницы ли его прядут, на ощупь это была именно шелковая ткань. Всюду — сложный крой, тщательная заделка мельчайших деталей. И все — только иголкой...
— Ну вот, сидит, задумалась! — крикнула мне портниха. — О чем задумалась, если ты полудурка?
А ты стервоза — тут же любезно отозвалась я. Мысленно, конечно. Встала и отложила работу. Мастерица сегодня бдила за порядком, и портнихи помалкивали, работали молча и сосредоточенно. Мне так не нравилось, я хотела бы их болтовню послушать, нет-нет да и мелькнет что-нибудь интересное.
А если я замешу больше печенья и принесу корзинку сюда, девочкам — Ола же не будет сердиться?..
Для меня были радостью здешние вечера. Небо вызолочено закатным солнцем, вода в реке как парное молоко. Мы с Ниллой плавали, смеялись, брызгались и всячески оттягивали момент, когда придется вылезать на берег.
— Эй, Камита, — Нилла вдруг схватила меня за руку. — Смотри, кто там...
Я посмотрела. Ну надо же — Дин. Какие его черти принесли? То бишь, демоны, чертей тут не поминают. А вообще, есть разница?
Он стоял, заложив руки за спину, и смотрел на нас, у его ног лежали наши вещи. Потому что мы купались, естественно, без всего.
— И что это такое? — завопила Нилла, — Дин, убирайся отсюда, уходи!
— Вы, найки речные! Насмотреться не могу! — он смеялся.
— Видишь, кого ты жалела и с кем возилась, — бросила Нилла мне. — Таких нахалов поискать!
Не возразишь. Хотя кто сказал, что нельзя жалеть нахалов?..
Мы подплыли ближе, стараясь сильно не высовываться, благо глубина позволяла.
— И чего ты хочешь? — практично поинтересовалась Нилла.
Судя по смешинкам в ее глазах, сердилась она не то чтобы всерьез.
Почему я заранее догадалась, что именно Дин ответит? Нет, не потому что я такая умная, просто все слишком банально.
— Всего лишь поцелуй! Один! Но можно и больше...
— Да лично я скорее Азавака поцелую! — возмутилась Нилла.
Азавака я знала только одного, огромного цепного пса, очень доброго и смирного, который проживал в своей будке неподалеку от кухни.
— Да перецелуй хоть всю псарню, Нилла, — ответил Дин весело, — я к Камите обращаюсь. Решайте быстрей, выхода у вас нет! Только один твой поцелуй, слышишь, Камита? Я не спасаю красивых девушек от их дядюшек бесплатно!
А я-то думала, что мы более или менее квиты: я ему медицинскую помощь и услуги сиделки, он мне спасение от дядюшки. И что теперь, упрашивать-уговаривать его? На это рассчитывает?..
— Что ты решила, будешь целоваться? — со смешком спросила меня Нилла. — Не бойся, дальше шутки не пойдет...
Я кивнула, крутнула кистью руки, показав на Дина — пусть отвернется.
— Договорились! — крикнула Нилла. — Отвернись, мы выйдем и оденемся!
Он тут же развернулся спиной к речке. Мы выбрались из воды, наскоро вытерлись и натянули одежду. Я пальцами расчесала волосы, рассыпала их по плечам, чтобы сохли, а сама не выпускала из поля зрения спину Дина, обтянутую все той же старой рубахой.
— Камита, ты что? Косу заплети! — шикнула на меня Нилла, сама она тут же туго повязала голову платком.
Ну конечно, плескаться перед парнем в речке в чем мать родила — ничего, можно, а разгуливать перед ним же по бережку с незаплетенными волосами? О, ужас. Подумав так, я все-таки быстро заплелась, потому как неизвестно, что по местным обычаям значит явление перед мужиком в распатланном виде? Может, тоже что-то мне ненужное?