– Фигня-то какая, – вздохнул Вадик, отсмотрев готовый сюжет.

– Фигня редкая, – грустно согласилась я.

– Отличный сюжет, – потирая руки, довольным голосом сказал директор, самолично принимавший работу. – Особенно мне понравилось про несмываемое пятно, которое ляжет на репутацию нашего конкурента. Молодцы, ребята, хорошо поработали!

Мы с Вадиком одинаково скривились, словно съели один лимон на двоих.

– Лен, тебя к телефону! – сообщила, заглянув в монтажную, моя коллега Наташа, едва закрылась дверь за Алексеем Ивановичем.

Я вышла из монтажки и прошла в редакторскую. Разлученная с аппаратом телефонная трубка сиротливо лежала на столе и издавала тоскливые квакающие звуки.

– Алло? – сказала я.

– Почему твоя фамилия записана в журнале нашего дежурного? – не здороваясь, набросился на меня Лазарчук.

– Потому что ваш дежурный добросовестно выполняет свои обязанности, – пожала я плечами, но Серега, конечно, не мог этого видеть. – Он пропустил меня только после того, как созвонился с начальством, проверил мои документы и сделал соответствующую запись в журнале. А почему ты, собственно, спрашиваешь? И чем ты недоволен? Я не просто так шаталась по вашему учреждению, а выполняла задание своего руководства – собирала материал для репортажа.

– Какого репортажа? – не отставал Лазарчук.

– Вот уж не думала, что ты мой фанат! – съязвила я. – Сереженька, если тебе обязательно надо быть в курсе моей журналистской работы, смотри нашу программу новостей. А мой дежурный репортаж выйдет нынче вечером в «Крим-инфо».

– Я спрашиваю, о чем репортаж?! – невоспитанный капитан буквально заорал на меня.

– Вот это, я понимаю, информационный голод! – не дрогнув, воскликнула я. – Ладно, скажу: репортаж о скандале вокруг Никиты Рогова, которого вы задержали по подозрению в совершении убийства гражданина Судакова. Или Суднова? Не помню.

– Сударева, – почти спокойно поправил Лазарчук. – Так я и знал: ты снова вляпалась!

– Эй, попрошу выбирать выражения! – Я почувствовала, что начинаю злиться. – Куда это я вляпалась?

– Куда-куда… В горячий шоколад! Как, задницу еще не припекает?

– Лазарчук, говори толком, чего ты на меня орешь? Что я такого сделала? Проводила обычное журналистское расследование… Кстати, ничего особенного не выяснила, никаких жареных фактов. Чего ты раскипятился, как чайник?

Подтверждая аналогию с чайником, капитан издал долгий вздох, переходящий в тоскливый свист, и почти нежно спросил меня:

– Елена, ты дура или притворяешься? По делу Рогова тебе нельзя проводить расследование, ни журналистское, ни какое-либо другое! Ты же уже проходишь по этому самому делу свидетелем!

– Каким еще свидетелем?! – изумилась я. – Ты сам дурак!

– Сам тоже дурак, – неожиданно согласился капитан. – Надо было сразу тебя предупредить. Еще утром, как только ты вызвонила нас с Петькой.

– Минуточку! – Я энергично потерла лоб свободной от телефонной трубки рукой и слегка разогнала туман в мозгах. – Серега, погоди-ка… Свидетелем я могу проходить только по делу об убийстве Алика Дыркина. Ты хочешь сказать, что это дело как-то связано с роговским?

– Это одно и то же дело, тупица! – гаркнул сыщик.

– Сам тупица! – крикнула я в ответ. – При чем тут Алик Дыркин?

– Да при том, что твой Алик Дыркин и Александр Сударев – одно и то же лицо!

– Как это может быть? – опешила я.

– Вот балда-то! – посетовал Лазарчук. – Ты своего соседа давно знаешь? Он сам тебе представился Аликом Дыркиным?

– Мы в нашей нынешней квартире второй год живем, и Алика я знаю с тех самых пор, как мы туда въехали, – ответила я. – Он нам вещи помогал в дом заносить. Хороший сосед был, отзывчивый. А что он Дыркин был, так это тебе все жильцы скажут. Старики Крутиковы, например, они Алика еще мальчишкой знали.