И пока Рыси молча переваривали услышанное, поманила Тиану.

— Иди сюда, девочка. Где-то я тебя уже видела. Назови своё имя.

— Тиана, — шепнула та.

— Её высочество принцесса Тиана, — влез с представлением Альвин.

— Высочество, надо же, — ведьма бесцеремонно ухватила Тиану холодными пальцами за подбородок, повернула туда-сюда голову как кукле.

— Высочество, значит… Похожа, похожа. Вся в мать. Видна ваша порода.

— Вы знали мою маму? — ухватилась за фразу Тиана, не подумав, что трудно не знать королеву.

— Знала, конечно, — легко согласилась ведьма, — хорошая была девочка. Добрая. Но глупая. И себя сгубила и ребёнка не сберегла.

— Какого ребёнка?

— Какого-какого… старшенького своего.

— Это вы про Лиама, бабушка? Что с ним случилось? — Тиане хотелось выкрикнуть имя брата, но получилось только сдавленно прошептать.

Ведьма вздохнула и ответила вопросом на вопрос.

— Известно ли тебе, Тиана Таллаская, что принц Лиам — единственный первенец талласких королей, доживший до сознательного возраста?

Тиана молчала. Перед глазами ясно встало родовое древо. История королевства Таллас насчитывала немногим более двухсот лет и королей успело смениться всего шестеро, не трудно запомнить всех. И всегда королём становился второй или третий ребёнок, а первенцы оставались тупиковыми ветвями. Она никогда раньше не задумывалась, что бы это значило, а теперь…

— Они все умерли в детстве. Почему? — голос предательски задрожал.

— Не думаю, что мне стоит рассказывать все подробности этой истории, но могу рассказать вам другую.

Альвин подобрался поближе, Рыси у разгоревшегося костра обратились в слух. Сана присела на расстеленное у огня шерстяное одеяло, кивнула Тиане и Альвину, чтоб сели рядом, но начинать рассказ не спешила. Танцующие языки пламени отбрасывали алые блики на её бледное лицо и белые волосы, а ведьма остановившимся взглядом смотрела в огонь, словно видела там события прошлого. Наконец, она заговорила.

— Жила-была одна старая знахарка. Хорошо жила, спокойно. Называли её повелительницей стихий, да только у стихий нет и не может быть повелителей из людского рода. Стихийных духов можно только просить, а уж помогут они или нет и что за это потребуют, только им решать.

А знахарка та с многими духами дружила, огонь могла разжечь или дождь вызвать, людям по мере сил своих помогала. Хорошим людям. Тем, кому стоило помогать.

И вот однажды отказалась она вылечить человека, которому болезнь была дана в наказание. Нельзя такие болезни лечить. И себе, и больному дороже обойдётся. Только не понял этого тот человек, обвинил знахарку во всех своих бедах. Пришёл с солдатами, заперли они знахарку в её доме, дом соломой обложили и подожгли.

Обратилась тогда знахарка к духам стихий с просьбой о спасении — ко всем, кто её услышит. Предложила расплатиться за жизнь чем угодно.

Отозвались на зов два духа: водный и дух морского ветра, пришли с дождём и ураганом, забрали знахарку с собою в море.

— А плата моя, — Сана внезапно вскинула голову, обвела примолкшую молодёжь внимательным взглядом, — вечная служба этим духам. И на землю путь мне теперь заказан, разве что ночью могу выйти ненадолго. Так я за услугу расплатилась собственной жизнью.

— А теперь подумайте, — плавный тон сказительницы сменился обычной речью, — как несколько рыбацких деревушек в захолустье, отрезанном от всего остального мира морем и горами, внезапно стали сильным и богатым королевством? Возможно ли такое силами одного человека, или первый король Талласа заключил сделку с духами стихий? И если так — чем он расплатился?