— Ничего, — Тиана потянулась к лицу, но справилась с собой и опустила руку, вздохнула, — регент снова звал. Я б ушла, если б не Зорка.

— Что? — Зорка нарочито лениво потянулась, как кошка, — я что-то не то сделала?

— Всё правильно сделала, — ухмыльнулся Соловей, а про себя подумал, что теперь на лице принцессы останется синяк. Впрочем, сама Тиана, по этому поводу вроде не переживает, так какой смысл переживать ему?

Подошёл к Альвину, присел рядом, спросил коротко:

— Ну?

Альвин вздохнул.

— Я не смог исцелить его полностью. Будешь мне шею сворачивать?

— Не буду. Знаешь, я почти не верил, что ты сможешь его спасти.

— Я ещё не спас.

— Что с ним?

— Ушиб лёгких. Его или с коня грудью на землю сбросили или доской огрели, кулаками такое не сделаешь. С такой травмой шевелиться вообще нельзя, а Рин, я так понимаю, шевелился много. Верхом его перевозили, перетрясли всего. Я отёк снял и кровь из лёгких вычистил, не знаю, правда, всю или нет. На большее меня не хватило. Его к настоящему целителю надо, пока не поздно.

— Как думаешь, много в округе целителей, которые согласятся лечить одного из моей банды?

— Моя наставница согласится, если я попрошу.

— Предлагаешь довериться талласцам? Может, сразу сунуть голову в петлю? Быстрее будет.

— Ничего я не предлагаю. Сам решай.

— Ладно, пошли к огню. Сидишь тут как… как талласец, в общем! Завтра подумаю.

Завтра Рину стало хуже. Он не смог самостоятельно подняться, дышал с хрипом и кашлял кровью. И Соловей сдался.

— Рассказывай, что там у тебя за наставница.

Альвин ухмыльнулся самодовольно:

— Слышал о морской ведьме?

— Чееего?

Глаза на лоб полезли не только у Соловья, но и у остальных разбойников. О таинственной старухе и её белой лодке краем уха слышала даже Тиана.

— Ты ври, да не завирайся! — возмущённо выпалила Зорка.

— Я не вру! — обиделся Альвин. — Сана, когда меня учила, морской ведьмой ещё не называлась. Она и тогда была отшельницей, жила в лесу. Деревенские к ней тропинку протоптали — что твой тракт! За любой надобностью ходили, хоть и побаивались. А потом она моему отцу дурную болезнь отказалась лечить, сказала, что это ему в наказание. Да ещё и при крестьянах. Те ж молчать не умеют, разнесли по округе. И матушка моя узнала. Отец за то приказал Сану в её доме запереть и сжечь живьём. Я тогда в столице был, не знал ничего. И как она спаслась, не знаю. А прошлой зимой я на речке под лёд провалился. Парни меня вытащили, но заболел я крепко. Думал — сдохну! Самому себя лечить — сил не было, хорошего целителя позвать — денег, а гарнизонный лекарь только руками развёл. Тогда кто-то из солдат, бывших рыбаков, додумался — оставить меня ночью в море на скале. Вроде как скала волшебная — больной или выздоровеет к утру, или морской змей его заберёт — всё польза. Я тогда в таком состоянии был, что мне, что змей, что фея — всё одно. Толком и не помню, как меня туда забросили. Только ночью явился не змей, а Сана на белой лодке. Я думал — брежу. Ан нет. Я ж живой до сих пор.

— А папаша твой дурную болезнь вылечил? — что кого интересует, а Зорка выцепила самую скабрёзную деталь повествования.

— Вылечил, — ухмыльнулся Рин, выныривая из грустных воспоминаний, — за большие деньги. А потом у него охотничий домик загорелся, и на него балка упала, плечо выбила. Это уже никто не смог до конца вылечить. Отец меч до сих пор держать не может.

— Думаешь, эта твоя Сана отомстила? — осторожно спросил обычно тихий и задумчивый Лил.

— Не знаю. Она вообще-то не злая. Но она со стихийными духами дружила, а они обид не прощают.