Деловой квартал выделялся обилием высотных зданий. Офисы небольших фирм соседствовали с представительствами крупных компаний и доминионских корпораций. В этом же районе располагались здания посольств планет Союза, пустующих по случаю войны. А вот над зданием посольства Китежа, стоящем особняком за небольшим сквером, реял голографический флаг — алое полотнище с хищным белым силуэтом космического корабля.

Представителей других планет тут было никак не меньше, чем в квартале развлечений, но праздные гуляки встречались куда реже сосредоточенных, уткнувшихся в коммуникаторы и планшеты людей. На репликанта смотрели с интересом, но с навязчивыми предложениями, к немалому облегчению сержанта, подходить не спешили. Да и эмпатические прикосновения практически сошли на нет: аборигены в меру сил заботились о деловых партнёрах.

Сколько Чимбик ни всматривался — так и не сумел увидеть ни попрошаек, ни бездомных, ни уличных проституток, ни прочих примелькавшихся на Новом Плимуте обитателей дна. Идиллия казалась настолько благополучной, что сержант заинтересовался, за счёт чего всё это куплено.

— Чем зарабатывает ваша планета? — спросил он у Талики, когда они устроились на скамейке в тени цветущего дерева.

— В основном натуральной едой, как и все землеподобные миры, — озвучила очевидное идиллийка. — Но, в отличие от многих, мы выращиваем не примитивные культуры для сублимации, а дорогие, экологически чистые продукты. Хранить и транспортировать их в десятки раз сложнее и дороже, но корона вложилась в этот бизнес, и теперь идиллийские продукты ценят во всём Доминионе.

Чимбик, на собственном опыте ощутивший «прелести» питания субпродуктами, прекрасно понимал дворняг, закупающих натуральное продовольствие. Ценообразование, правда, ещё оставалось для репликанта тайной, но даже его знаний хватило для понимания доходности подобной торговли.

— Я читал, что у вас добывают драгоценные камни, — вспомнил он ещё одну статью экспорта планеты.

— Идиллийский янтарь, — Талика продемонстрировала репликанту кулон с крупным камнем нежно-зелёного цвета. — Это не минерал, а окаменевшая смола, как земной янтарь.

На взгляд Чимбика, ничего особенного в этом камешке или куске смолы не было.

— И чем он ценен? — разглядывая украшение, спросил репликант. — Используется в промышленности?

— Нет, ничего такого, — покачала головой Талика. — Он нужен для создания ювелирных украшений. А что до ценности...

Она весело прищурилась, сняла цепочку с камнем и протянула Чимбику.

— Снимите перчатку и возьмите янтарь в руку.

Сержант с подозрением осмотрел кулон, просканировал его и, не обнаружив ничего подозрительного, стянул перчатку. Согретое теплом чужого тела украшение опустилось в ладонь и камень, к некоторому удивлению Чимбика, сменил цвет сперва на зеленовато-жёлтый, затем на медовый с искрами багрянца. Репликант заворожённо смотрел в глубь янтаря.

— Это эффект от нагрева? — наконец сумел оторвать взгляд от чудного преображения Чимбик.

— Многие называют его камнем-эмпатом, — задумчиво глядя на мерцание искр в руке репликанта, сказала Талика. — Он меняет цвет в зависимости от настроения и состояния носителя. Причём у каждого по-своему. Учёные до сих пор пытаются отыскать то, что даёт янтарю такие свойства. Возможно, это же подарило эмпатию всем жителям Идиллии. Но пока безуспешно.

Чимбик переложил кулон в другую руку. Цвет сменился на тускло-жёлтый. Репликант посмотрел на показания брони. Температура его тела на данный момент составляла ровно тридцать шесть и шесть десятых градуса по Цельсию.