Но тут Чимбик вспомнил театр. И пение Эйнджелы. В них, если задуматься, тоже не было практической пользы, но сержант испытывал радость от столь непродуктивного времяпрепровождения. Может, чтобы понять зоопарк, на него нужно посмотреть поближе?

— Я хочу побывать в зоопарке, мэм, — сообщил он гиду.

— Смотреть на животных? — удивился Стилет. — Зачем?

Остальные братья тоже явно не разделяли интереса Чимбика. Их куда больше увлекало наблюдение за дворнягами. Особенно за девушками.

— Хочу понять, почему местные это так любят, — ответил Чимбик. — Присмотришь за моими?

— Нам нельзя уходить без гида, — напомнил Стилет.

— Так у нас их два, — хмыкнул сержант и потянулся за бронёй.

— Я тоже пойду, садж, — встал с лежака Брауни.

Броню он так и не снял.

Чимбик коротко кивнул и вопросительно посмотрел на Талику. Лично ему гид не требовался: даже в случае сбоя навигатора сержант легко отыскал бы нужное место по запаху. Но командование рассудило, что репликанты должны перемещаться в компании местных. Нарушить прямой приказ Чимбик не мог. Точнее, не хотел. Пока.

— Ведите нас, — попросил сержант.

Идиллийка не тронулась с места.

— Не хочу вас обидеть, но в зоопарке обычно много детей, — сказала она. — Я должна быть уверена, что вы понимаете нормы поведения рядом с ними.

— Нам запрещено причинять вред гражданским, — напомнил он идиллийке. — Даже в случае прямой агрессии с их стороны. Вчера не произошло ни одного несчастного случая.

— Дело не в причинении вреда, — уверила его Талика. — Вы когда-нибудь имели дело с детьми-эмпатами?

Брауни озадаченно переглянулся с сержантом.

— Нет, мэм, — признался Чимбик. — Только со взрослыми. А есть разница?

Идиллийка задумалась и после непродолжительной паузы задала ещё один вопрос:

— А вы вообще когда-нибудь имели дело с детьми? Общались с ними? Играли?

Брауни отрицательно качнул головой.

— Нет, мэм, — Чимбик хотел добавить, что только ликвидировал во время спецопераций по наведению порядка, но рассудил, что вряд ли идиллийка после такого ответа поведёт его в зоопарк.

Отношение людей к молодым особям оставалось для сержанта загадкой. Репликанты с самого детства проходили жёсткий отбор. Дефектные экземпляры отбраковывались, предотвращая лишнюю трату ресурсов на содержание бесперспективных единиц. У людей дело обстояло в точности до наоборот: в молодняк, особенно больной, вбухивали прорву ресурсов, чтобы потом естественный отбор так или иначе сделал своё дело.

Сержант даже не осознавал, что считал правильной и разумной систему выбраковки, за которую люто ненавидел людей из контрольной группы.

— Я видел детей всего несколько раз, но не контактировал, — уточнил Чимбик, решив не упоминать Амели.

Вряд ли подросток с Акадии походил на идиллийских детей.

Талика только вздохнула.

— Дети, в особенности идиллийские, очень непосредственны в своих чувствах, — сообщила она. — И сила таких чувств велика. Малыши не умеют сдерживать порывы и эмпатию, а потому могут шокировать резкой сменой настроений. Кроме того, ваши собственные чувства способны напугать детей и стать причиной паники. Я успела понять, что вы можете быть довольно сдержанными, когда хотите. Если дадите слово беспрекословно выполнять мои указания и уйти, как только я попрошу, мы можем попробовать посетить зоопарк.

Сержант задумался. С одной стороны, ему не нравилась мысль о выполнении указаний идиллийки. С другой — стало любопытно увидеть этих самых детей. Пожалуй, даже больше, чем зверьё в зоопарке. Да и то, что Талика попросила его слова, словно оно что-то значило для неё...