- Спасибо, - поджимаю губы.

- Где Борис?

- Какая вам всем разница? - вспыхиваю и подаюсь к двери.

- Ты чего такая нервная?

Я упираюсь ладонью в ручку, толкаясь  вперед, чтобы открыть, но у меня не выходит. Я мешкаю и лишь теперь замечаю, что Санька повернулся ко мне лицом и между нами почти нет расстояния. Бегаю глазами по его лицу в поисках поддержки.

- Заело что-то, помоги, - криво улыбаюсь.

Доронин толкает дверь, но она не поддается.

- Нужно кого-то позвать.

С этими словами я начинаю орать: «Откройте нас» в полной уверенности, что мои вопли услышат.

Доронин же отходит в сторону и наблюдает за мной с какой-то издевкой.

- Там никого нет.

- Что? - резко обернувшись, чувствую, как горят мои щеки.

- Марат подпер дверь шваброй и вывел всех на просмотр своей новой тачки, - смотрит на часы, - поэтому минут десять у нас есть.

- Зачем?

- Поговорить. Ты вечно убегаешь, даже как-то обидно.

- Чего тебе от меня надо? Мы все уже выяснили, перестань ко мне подкатывать, у меня есть парень и…

Договорить я не успеваю. Его наглые руки хватают меня за запястье и силой тянут на себя. Я влетаю в твердую грудь, чувствуя, как из легких выбивается воздух. Громкий вздох, прежде чем его губы накрывают мои. Яростно, грубо, но в то же время до умопомрачения нежно. Я теряюсь в этих ощущениях, меня ведет, и Доронин без колебаний прижимает мое тело к стене. Его пальцы огибают подбородок, тянут вверх, язык проходится по губам, а нога разводит мои колени, лишая меня возможности ему врезать. Он оперативно заводит мои запястья за спину, сжимая их в своей ладони. Отстраняется.

Я тяжело дышу, пытаясь сопротивляться, но эти попытки выглядят жалко.

- Зачем ты это делаешь? Действительно думаешь, что такими методами у тебя что-то получится?

- А других тебе и не надо, - его черные глаза поблескивают, - тебе скучно с Яковлевым. Скучно и неинтересно. Ты хочешь поступать правильно, но делаешь только хуже, всем.

- Не тебе судить, - шиплю сквозь зубы.

- Ты даже не закричала сейчас. Я тебя лапаю, а ты стоишь смирно, - опускает ладонь мне на живот, а после тянет на себя поясок.

Мое платье с запахом, поэтому стоит ему дернуть, и полы распахиваются.

- Не трогай меня, - начинаю извиваться, чувствуя его прохладную ладонь на изгибе талии.

- Так? – ведет рукой ниже, сжимая ягодицы. - Или так? - резко возвращается, а после сминает грудь под тонким бельем.

Мы оба тяжело дышим, в висках пульсирует, я смотрю в его глаза и не понимаю, что со мной не так. Почему я не сопротивляюсь? Все мое «фи» сейчас показное. Я дрожу от этих прикосновений, и они мне нравятся.

Сашка проводит большим пальцем по краю чашки бюстгальтера, а после, слегка надавив на материал, чтобы тот опустился, касается подушечками оголенного соска. Тело пронзает искрами, пытаюсь свести ноги, но он не позволяет, продолжая со мной играть. Медленно наблюдая за своими движениями, обводит ареолу и сжимает напряженную горошинку, слегка улыбнувшись.

Сглатываю, чувствуя, как его губы касаются моей шеи, и прикрываю глаза, вдыхая его запах. Он отпускает мои запястья, и я не предпринимаю ни единой попытки его оттолкнуть. Лишь подаюсь вперед, прижимаясь теснее и чувствуя его возбуждение. Наше общее возбуждение.

Его слегка шершавые пальцы пробегают вдоль моего живота, а вторая ладонь ложится под спину, вынуждая выгнуться.

Он без колебаний приподымает резинку трусиков, а у меня подрагивают ресницы, губы приоткрываются, а Доронин не прекращает смотреть мне в глаза. Какой-то сумасшедший визуальный контакт, от которого никуда не деться.