— Что-то случилось с мамой?

     — Нет, все замечательно. Мама здорова и счастлива. Я пришла к Кате, — объяснила свой приход Марина.

Тетя Уля еще раз одарила девочку удивленной ухмылкой и кивнула на дверь.

Марина молча зашла в комнату сестры и села на диван.

Катя удивленно смотрела на гостью.

     — Ты только не пугайся, — произнесла Марина, — я в здравом уме и твердой памяти. Просто открыться могу только тебе. И постарайся не перебивать, хорошо?

Катя кивнула и присела рядом.

— Просто сиди и слушай, — она собралась с мыслями и начала свою исповедь, — я уже прожила эту жизнь. Мне уже было десять и двадцать и даже сорок лет. Когда мне исполнилось тридцать пять, я встретила мужчину… но он погиб… И все, что я просила у Бога последующие пять лет, — дать мне еще один шанс, дать мне возможность все исправить. И он мне дал. Сегодня. Именно сегодня утром из сорокалетней тетки я опять вернулась в свои двенадцать лет. Я вернулась из будущего. В свое прошлое. Уже настоящее, понимаешь?

Катя смотрела на сестру так, как будто она ей пересказывала сказку «Репку», которую та знает наизусть, — равнодушно, без удивления, она даже бровью не повела. Было такое впечатление, что Катя ждала от нее этой исповеди. Марина даже испугалась на миг. А вдруг она уже была у нее и говорила все это? Что, если она попала в день сурка?

— Не веришь? Или ты это знала?

Катя улыбнулась и пожала плечами:

     — Я просто думаю… Почему я? Почему ты открылась именно мне?

Марина облегченно выдохнула:

— Ты моя лучшая подруга.

— С каких это пор? — удивилась она.

— Мы стали дружить после твоего выпускного.

Сестра удивленно посмотрела на нее:

— У меня еще не было выпускного…

— В этой жизни не было. А в прошлой, откуда я вернулась, уже был. На тебе было серое платье, все вышитое пайетками. Твоя мама его сшила специально для тебя. Но это все слова, и я понимаю, что надо как-то доказать. Давай, спроси меня что-то по своему любимому английскому языку? И по итальянскому. Благодаря тебе я выучила эти языки.

Катя с интересом, но все же с опаской, посмотрела на Марину и задала пару вопросов на английском и итальянском языках. Девочка легко на них ответила.

— А хочешь, я расскажу тебе о твоем любимом Довлатове? Или о Сэлинджере! Хотя нет, это я могла прочитать за пару дней. Давай я расскажу тебе во всех мелочах про твой первый поцелуй, который случился год-два назад! С мальчиком по имени Алешка. Я надеюсь, ты не думаешь, что я месяц бегала, искала Алешку и выпытывала у него все подробности?

— Какие, например?

— Что он был ниже тебя и стал на носочки, чтобы дотянуться тебя поцеловать. И тебе ужасно не понравились эти «телячьи нежности», как ты их назвала. А вторую твою любовь звали Кузя. Фамилия у него была Кузякин. Он поцеловал тебя на балконе, в день твоего шестнадцатилетия… Получается, это было совсем недавно? Несколько месяцев назад? Все равно не веришь?

— Я вообще уже не знаю, что думать. Вернее, нет, я верю тебе. Зачем тебе меня обманывать? — Катя произнесла эти слова, но все еще сомневалась, и это читалось в ее глазах.

— И то верно. Программы «Розыгрыш» у вас еще нет. Но все же давай поставим финальную ноту в нашем заключительном аккорде?

Марина взяла сестру за руку, и они направились в гостиную, где у окна на подиуме стоял белый рояль. Если бы он стоял дома у Марины, то ее мама накрыла бы его салфеткой и не разрешала на нем играть. Тетя Уля относилась к вещам легко – можно было хоть танцевать на рояле – она бы только с интересом посмотрела и, возможно, даже прокомментировала.