Антон опешил от таких новостей.

⁃ Но как же так, ведь вы меня ей отдали, опекунство, а документы?

⁃ Да ты не части, не части! Я ведь тебя не зря тут встретила. Специально, так сказать. Ты работу закончил?

⁃ Ну да, вроде как.

⁃ Вот и пошли, прогуляемся, подышим свежим воздухом.

Пал Санна резко развернулась и устремилась быстрым шагом в сторону парка. Антон скинул перчатки и как был в рабочей форме, так и бросился ее догонять.

⁃ Я ведь знала твою мать ещё со школы, учились мы в параллельных классах. Ее иначе как Машенька никто и не звал. Стройная как тростиночка, вздернутый носик, да ручки – палочки. Глаза голубые, как озёра в солнечную погоду. Всем помогала, всех любила, добрым словом всегда встречала и провожала. Семья была самая обыкновенная: мать медсестрой работала, отец – на заводе сменами. Беда пришла нежданно. Возвращались как-то они вечером с работы да стали свидетелями разборки местных авторитетов, не оставили их в живых, тут же и расстреляли около дома, где они жили. Машенька тогда уже взрослый была, но справиться с утратой не смогла. Вроде как «умом слаба стала». Школу не закончила, работать тоже не пошла. Кто ее возьмёт такую? Вот и пропала девка. Кто отец твой даже не спрашивай, ее никто и беременной не видел, а я узнала, что ты родился, лишь когда мне документы из опеки принесли. Я тогда Стасе поручила за тобой присмотреть, она даже хотела усыновить тебя, да не успела. Тётка твоя названая объявилась. Вроде все чин по чину, родство доказала. Я тогда ещё подумала: ну хоть у тебя жизнь сложится. Тётка твоя оказалась тебе совсем и не тётка, самозванка она, аферистка. Жила по соседству с настоящей сестрой твоей матери, все у неё и прознала: и что сестра в городе, что квартирка в хорошем районе, выкрала документы и прикинулась другим человеком. Почему сестра с матерью твоей не общалась, эта история мне не ведома, а вот усыновительнице твоей на руку была. Навела справки о твоей мамке, поняла, что пьёт, да и подсунула дружку ее бутылочку. Кто ж разбираться будет: отправилась и все тут. Да в одном просчиталась, не знала она, что родительница твоя хоть и не в себе была, а документы справила и квартирку тебе отписала.

Когда все это случилось, первым участковый пришёл, соседи сообщили, и тебя сразу забрали в приёмник-распределитель, тётка твоя не успела ничего сделать. Пришлось ей тогда опекунство на тебя оформлять. До совершеннолетия терпела, а потом выгнала тебя за порог, да квартирку-то не смогла оформить, хоть и адвоката нашла ушлого-приушлого. Не успела. Видимо, Бог все видит!

Пал Санна вздохнула.

– Мать тебе все равно не вернуть, наказывать уже некого, а жильё твоё по праву. Вроде как я последнюю волю мамки твоей исполнила. Хорошая она была. Провожать меня не надо, сама дорогу найду.

Антону многое осталось непонятно в этой истории, а ещё он хотел спросить про Стасю, где она и что с ней, но кричать в след Пал Санне не стал.

Обо всем об этом Антон узнает лишь через десять лет. А пока, он искал подработку в вечернее время и снял маленькую комнатку без окна чуть ли не в подвале. Он понимал, чтобы «не сгинуть, как мать под забором» со слов тётки, Антон должен получить образование, без него найти более-менее оплачиваемую работу было невозможно. Поэтому, парень взялся за ум и окончил техникум одним из лучших учеников. Его отметили в деканате и предложили возможность продолжить обучение за границей по программе «обмен специалистами». Антон был благодарен мастеру, который помог именно ему, сироте без семьи и родителей, без денег и протекции, получить второй диплом, но с иностранными буквами.