Храм находился в каменном тупике. Огрызок серой горы образовывал арку, откуда на тех, кто входил, взирало трехглавое чудище. Что и было у хорнов в почёте, так это резьба. И скульпторы родом отсюда своими талантами славили эти края. Одна голова божества была бычьей. Ноздри его раздувались, пронзённые тонким кольцом. Тее казалось, он дышит и смотрит ей прямо в глаза. Вторая голова была птичьей. Хищный клюв изгибался, и острый кончик его венчала кровавая капля. Тея искренне верила в то, что это не кровь! Но хорнийские мифы вещали о жертвах в угоду Богам. В центре, между двумя головами, едва умещалась ещё одна, самая жуткая. Звериная сущность на ней проникала в глубины души, пробуждая внутри потаённые страхи. Кто это был? Протея не знала. Возможно, именно так хорнийцы себе представляли того, кто потворствует их кровожадным делам.

Служанки, истратив последние горсти зерна, провели её в храм. Оказавшись внутри, принцесса застыла в немом изумлении. Пещера была необъятной, такой, что конца её было не видно с земли. В дальнем углу находился алтарь. Свет по бокам от него роняли огромные факелы. В ареоле огня было видно собравшихся. Их тени мерцали на тёмной стене. Среди них были только мужчины! Дядюшка Кито рассказывал Тее, что женщины в Хорнии трижды имеют возможность прикоснуться к святыням хорнийских Богов. По праву рождения, сочетания браком, и смерти. В Михтии женщинам было позволено молиться вместе с мужьями, ходить в храм и общаться с Богами, когда их попросит душа. Но быть здесь, в демоническом устье, было для Теи сродни наказанию! И по собственной воле она ни за что бы сюда не пришла.

- Что ж, начнём! – распорядился король. Он сделал жест и в дальнем углу прозвучал гулкий шорох хорнийских тумат[1]. Послышалось пение, похожее больше на вой. Голоса умножались, и вот уже целая свора волков оглашает немыслимым воем пещеру. Тея зажмурилась. Они замолчали, но звук ещё долго звучал, отражаясь от стен.

- Прошу вас, принцесса, - услышала Тея и только теперь в полутьме разглядела... его.

Таур возвышался над ней. В серой мантии плечи казались массивнее, половину лица закрывал капюшон. Тея робко кивнула, и пальцы её утонули в горячей руке. Он подвёл её к алтарю, где стоял в балахоне хорнийский монах. Человек, добровольно отрёкшийся от всего, отдавший себя в услужение Богу. Он был древним настолько, что край бороды доставал до земли. Казалось, что старец рассыплется, если начнёт говорить. Но голос его прозвучал неожиданно громко. Он говорил нараспев. И хотя Тея не знала слова, но было нетрудно понять, что это – молитва.

Король, а вместе с ним Рухон, наблюдали со стороны. Но Протея на них не смотрела. Какой-то немыслимый трепет объял её тело. По спине пробежал холодок, хотя ладони и взмокли от пота. Особенно та, что держал принц Таур.

Внезапно монах замолчал. И будто в ответ ему своды пещеры зашлись нескончаемым гулом.

- Хорника Ну бэ мис, (Хорнийские Боги услышали нас) - сказал он скрипучим, надтреснутым голосом. Совсем непохожим на тот, что звучал только что.

Таур подтянул её ближе к себе, и жар, исходивший от тела хорнийца, окутал принцессу.

Ей было трудно дышать, голова закружилась от таинства происходящего. Будучи в этом святилище, она предавала михтийских Богов. Но убегать было поздно! Её руку сжимали в капкан сильные пальцы Таура, позади, за спиной, караулили члены семьи. Чтобы как-то отвлечься, она изучала алтарь. Тот, не в пример храму, был миниатюрным. Свет от зажжённых свечей охватывал нишу в стене, где рукою искусного мастера был вырезан странный предмет. Каменный столб чуть сужался к вершине и образовывал нечто, сродни наконечнику. Точно стрела, глядящая вверх заострённым концом, но только из камня...