Отец Энтони мне очень обрадовался, поговорил со своим другом на следующий же день, и тот выразил готовность предоставить свои рукописи в моё распоряжение… Я снова бросила мимолётный взгляд на часы.

— Энтони прав, вас действительно не спутаешь ни с кем.

Рядом стоял невысокий мужчина лет пятидесяти: волосы с сильной проседью, очки в дорогой оправе и проницательные голубые глаза.

— Отец Фредерик?

— Простите, что заставил вас ждать, — он говорил с лёгким французским акцентом. — Энтони упомянул, что вы интересуетесь моими манускриптами. Должен предупредить, они — не для широкой публики. Но для Энтони я сделаю всё, а он, очевидно, готов многое сделать для вас. Поэтому и я готов помочь вам.

Он сделал приглашающий жест в сторону собора.

— Вы храните их здесь? — с удивлением спросила я.

— По-моему, трудно найти более подходящее место. Надеюсь, посещение собора в ночной час не вызовет у вас неприятных ощущений?

Я покачала головой. Отец Фредерик отпер низкую боковую дверь и пропустил меня вперёд.

— Вы уже видели наш собор изнутри? Хотите взглянуть?

Вообще-то, я клятвенно обещала Доминику не задерживаться, но несколько минут, в принципе, ничего не изменят. В этом месяце я уже дважды навещала отца Энтони в "его" соборе, а теперь собиралась на небольшую "экскурсию" в этом… Всё-таки забавно, что став существом, отверженным церковью, я посещала подобные места гораздо чаще, чем когда была человеком.

Внутренняя часть собора была довольно скромной. Слабый свет, проникавший с улицы сквозь высокие витражные окна, освещал массивные каменные колонны, выложенный чёрно-белой плиткой пол, статуи святых у подножия епископской кафедры и большое распятие, парившее под сводчатым потолком. Подойдя к алтарю, я оглянулась на отца Фредерика, и мне показалось, что он за мной наблюдает.

— Зажгу свечи, чтобы вы не споткнулись в темноте, — как будто спохватившись, предложил он.

Я рассматривала витражи, когда отец Фредерик снова подошёл ко мне и протянул свечу.

— Давно вы прибыли в Льеж?

— Сегодня вечером.

— И в каком отеле остановились?

Я отвернулась от витражей.

— Не хочу отнимать у вас слишком много времени, отец. Если ваши рукописи здесь…

— Да, конечно… Я только хотел вам кое-что показать.

За отцом Фредериком я прошла к колонне, на которую опиралась кафедра — что-то вроде небольшого деревянного балкона с ведущей к нему лестницей. Отец Фредерик остановился перед мраморной статуей, изображавшей сидящего на камне ангела. В одной руке ангел держал корону и обломок скипетра, другая была в отчании заломлена за голову, правую ногу обвивала цепь, на щеке застыла слеза. Я не сразу рассмотрела, что крылья ангела скорее напоминали крылья горгульи, а из копны волос выглядывали рожки.

— Скульптура действительно необычна…— начала я, но, поймав на себе неподвижный взгляд отца Фредерика, замолчала.

— Знаете, что поражает в ней больше всего? — тихо спросил он. — Представьте её на постаменте музея или в зале какого-нибудь дворца. Конечно, она бы обращала на себя внимание и там. Но именно здесь, где ей бы, казалось, совсем не место, её необычность становится не просто заметной, а бросающейся в глаза. В этом отношении между вами есть определённое сходство, не так ли?

Подхваченный эхом, мой смех жутковато прозвучал под тёмными сводами собора.

— По-вашему, я похожа на падшего ангела?

— Я не знаю, кто вы…

— Но всё же уверены, что здесь мне не место, как и ему, — я с усмешкой кивнула на статую.

— Я не это хотел сказать. Мне известно о даре Энтони. И, когда он упомянул о том, что вы интересуетесь потусторонним, что хотите встретиться со мной поздним вечером — можете называть это интуицией, предчувствием, чем угодно — но я сразу понял, что он говорит не о человеческом существе. Конечно, вы не останавливались в отеле, и вам не нужна свеча, чтобы не оступиться в темноте. Вы двигаетесь так уверенно, словно сейчас светит солнце…