Так и сказал:

 – Вы – прирожденный охотник за папоротниками, милая Эви. Я горд за вас! – И вручил ей подарок.

Собственноручно сделанный для нее.

Этакое признание в нежных чувствах, в чем Эвелин даже не сомневалась...

Осталось только услышать его озвученным, подтвержденным словами и закрепленным брачными обещаниями.

И это, возможно, случится прямо сегодня!

От предвкушения знаменательного момента у девушки зарумянились щеки и сладко заныло у сердца. Она в последний раз глянула в зеркало, нашла себя сносной и где-то даже хорошенькой, и, улыбнувшись своему отражению, выскочила из комнаты в самом приподнятом состоянии духа.

Отец поджидал ее в малой гостиной за чтением утренней газеты.

 – Ну, ты готова? – осведомился он, складывая ее пополам и засовывая подмышку. – Мистер Уилкокс явится с минуты на минуту, а кто-то никак не решит, в каком из платьев выглядит краше. Впрочем, я полагаю, что бы ты ни одела, он посчитает тебя красивее любой девушки в Англии! – И на ее смущенное возмущение отозвался простым: – Разве же я не прав, дорогая?

И дочь не нашлась, что ответить. Сердечное расположение к ней мистера Энтони Уилкокса ни для кого не было тайной, и если о том догадался даже отец, человек, погруженный в себя и науку, то, верно, оно таковым и являлось, искренним и большим.

Как она и надеялась!

Что ж, сегодняшний день многое расставит по местам.

Все-таки Гондурас далеко, а он собирался туда в самое ближайшее время, наверное, он не захочет расстаться с ней так надолго... Наверное, позовет ее замуж, и эта поездка станет медовым месяцем для двоих. Они отправятся добывать самый особенный папоротник, в Англии неизвестный, такой, что ни горы, ни дикие джунгли не станут помехой в пути к намеченной цели... Ни холод, ни палящее солнце – ничто их обоих не остановит.

И новый вид назовут в ее честь.

«Evelinus bellus“или как-нибудь схоже.

Энтони как-то обмолвился вскользь, что она его муза, а папоротники слишком прекрасны, чтобы носить обыденные имена. Они достойны чего-то особенного!

 – Ты словно где-то летаешь, – отец подхватил ее под руку и повлек в сторону двери. По мостовой как раз прогрохотали копыта подъехавшего экипажа – Энтони прибыл с точностью до секунды. – Никак предвкушаешь чудесный пикник!

Насмешливый тон отца Эвелин был привычен: беседы с научными оппонентами приучили его говорить именно так, и меняться даже ради любимой дочери он не пытался.

 – Так и есть, – улыбнулась она. – Я все еще тешу себя надеждой обыскать нечто особенное в наших краях!

 – Боюсь, всем нам приходится рано или поздно разочароваться.

 – Только не мне, отец.

 – Ты в себе очень уверена. Что ж, это даже похвально! Я рад, что вырастил маленького бойца.

Вслед за этим они подошли к экипажу, и поджидающий их мистер Уилкокс, молодой человек в очочках и выбритыми щеками, приветствовал их любезнейшим образом.

Эвелин он по-дружески пожал руку, как будто признавал ее равной, и ей это нравилось.

 – День обещает быть солнечным и чудесным, – заметил молодой человек, располагаясь в карете. – Я возлагаю на него большие надежды.

И глянул на спутницу, вспыхнувшую от удовольствия. Однако был ли в его словах намек на нечто большее, чем на пикник в приятной компании, судить было сложно: Энтони Уилкокс, застенчивый и в целом непритязательный молодой человек, оживлялся и говорил очень складно лишь при наличии у обсуждаемого предмета пестика или тычинки, тысячелистника или иного другого исключительного ботанического составляющего. И так как пикник к сей категории явно не относился, то и судить о многозначительности его слов казалось довольно сложным.