Эден боялся Темного дома.

Он был заброшен многие годы…

Говаривали, в полнолуние приезжает призрак хозяина да обходит все комнаты с фонарем.

Кто увидит тот свет, должен бежать, не задумываясь.

Чтобы не затянуло в темную бездну, из которой свет тот явился вместе с хозяином-призраком и его колесницей со скрипучими ободами.

 – П...пойду. Покажем Таффи Уэббу, кто у нас главный! – ответил ей Эден. Напускная бравада прикрыла наличие страха, зябким ознобом пробежавшего по телу ребенка.

Он знал, Кэтрин трусов не терпит... Нельзя показать, как он испуган.

 – Знала, что ты согласишься, – сказала сестра, взъерошивая волосы на его голове. – Аддингтоны призраков не боятся! Мы справимся с каждым, пусть только сунутся.

Артур и Эден заулыбались: один – с восхищением, а другой – с затаенным испугом.

Эден сглотнул и заметил:

 – Пора выбираться. К ужину нас ждут за столом!

И трое ребят, выбравшись из пещеры, побежали по берегу к узенькой тропке, уводящей по дюнам к самому замку.

Ужинали они не в детской, как было привычно заведено, а в столовой, вместе с родителями и дедом, и с новой мисс гувернанткой, занявшей место по правую его руку.

Мистер Хэмптон, завидев обоих внуков, подставил щеку для поцелуев, и дети одарили его поцелуем поочередно, а после чинно расселись каждый на свое место.

После первой же перемены блюд миссис Аддингтон обратилась к гувернантке:

 – Как вы находите свою комнату, мисс Уоттс? Надеюсь, вас все устраивает?

 – Более чем, миссис Аддингтон, – ответила девушка. – Один вид из окна способен взволновать чувства и заставить забыть о имеющихся недостатках. Но, к счастью, я таковых не обнаружила... И, боюсь, провела у окна больше времени, чем за распаковкой своих чемоданов!

 – Вид на море всегда зачаровывает. – Собеседница ей улыбнулась. – Мы с мужем любим наш замок еще потому, что можем любоваться стихией в самых разных ее проявлениях. В этом есть настоящая магия, если хотите... Что-то древнее и влекущее. Кэтрин, когда была маленькой, говорила, что море беседует с ней... – Помнишь, как это было? – Она поглядела на дочку.

Но та, сведя недовольные брови, откликнулась только:

 – Просто фантазии, не стоит и вспоминать.

Элизабет улыбнулась, как бы прося прощение за грубость собственного ребенка.

 – Я рада, что вам у нас нравится.

 – В какой семье вы служили до этого? – осведомился вдруг мистер Хэмптон. – Вдруг мы их знаем.

 – Это были мистер и миссис Хендриксон из Йоркшира.

 – Сколько детей у них было?

 – Двое, восьми и двенадцати лет. Я была к ним очень привязана, жаль, что пришлось разлучиться. – Мистер Хэмптон вопросительно вскинул брови. – Они отправились в Индию, сэр, – отозвалась она на этот красноречивый вопрос. –  Мистера Хэндрикса призывали дела, а я, как бы сильно не любила Аврору и Марка, к жаркому климату не приучена. От солнца у меня бывают мигрени, и я была бы плохим воспитателем, маясь болями дни напролет.

Элизабет пришла ей на выручку:

 – Полагаю, вы правильно сделали, что остались. Уверена, Хендриксы справятся и без вас! – и смутилась, решив, что ее могут неверно понять.

 – Супруга хотела сказать, что здоровье – важнее всего, – вступил в разговор мистер Аддингтон. И добавил: – Возможно наша служанка могла бы помочь вам в ваших мигренях... Она хорошая травница, и подчас творит чудеса.

 – Буду рада к ней обратиться. Как только появится в том нужна... Хочется верить, жизнь у моря и честный труд во благо моих новых воспитанников предоставят не много случаев для того. – И посмотрела на Эдена с Кэтрин: – Вы уже приготовились к первому учебному дню?