Внутри пахло мускатным орехом и крепким кофе. Жадно вдыхая приятный аромат, я позволила Пете отодвинуть для меня стул.

— Что будешь есть, Анют? — расслабленно изучая меню, Петя всячески делал вид, что ничего не происходит. Игнорировал мою явную панику. — Судя по фото, тут шикарные пасты. Давай попробуем?

Не выдержав напряжения, я ударила ладонью по столу. Достаточно сильно, чтобы боль судорогами разлилась по телу, и Петя, вместе с гостями заведения, обратили на меня внимание. Зашипев, разминая руку, я спрятала ту под столом и гневно прошептала:

— Прекрати этот цирк и говори, что нужно!

Голубые глаза испепеляли меня, а странная усмешка вводила в недоумение:

— Говорят, что голодные мужчины — злые. Но самые настоящие фурии — голодные беременные женщины… Закажу тебе лучше мяса, да побольше!

— Это не смешно, — ноги под столом ходили ходуном, а сердце выпрыгивало из груди. — Сперва мы поговорим, потом все остальное.

Петя был непреклонен и явно на компромиссы идти не собирался. Пожав плечами, он расслабленно выдохнул:

— Тебя устроит делать это одновременно? — я замолчала, злясь внутри на мужчину до одури. Тогда тот добавил: — На твоем месте, я бы поспешил. Опоздаешь на работу и уволят с волчьим билетом.

Закатив глаза, я позволила усталому вздоху вырваться из моих губ.

— Выбрали? — милая официанта появилась внезапно из-за угла.

— Ну, раз мужчина платит, а я беременна… — бросив раздраженный взгляд на Петю, я выбрала не менее пяти самых дорогих блюд в меню. — И десерт. Правда, я не могу определиться какой… Можно все пять позиций меню?

— Конечно, — словно ничего странного не произошло, официантка сдержанно перешла к Пете. Который, к слову, равнодушно воспринял мою выходку позлить его. — Вы чего-то желаете?

Пожав плечами, Петя оскалился:

— Все то же, что и ей, пожалуйста.

Мои глаза удивленно округлились, а дар речь пропал. Официантку сдуло молниеносно. Видимо, боялась, что кто-то из нас передумает?

Петя начал говорить лишь когда принесли пасту, и я сделала первые три глотка. К тому моменту внутри меня уже все перевернулось от нетерпения.

— Ты уже знаешь, что у меня был ребенок. Понимаешь, что его уже нет, но подробностей не знаешь. Я сейчас тебе расскажу, — сложив руки под подбородком, Петя звучал ровно и спокойно, а из моих рук выпала вилка. Не такого разговора я ожидала. Но от части обрадовалась, ведь обсуждать своего ребенка была не готова.

— Зачем мне это знать? — уточнила я, продолжая есть. Потому что иначе Петя молчал и игнорировал меня.

— Поймешь под конец, — странно усмехнувшись, он взял в руки чашку с едва налитым, еще не заварившимся чаем, пригубив чистый кипяток. Пока я думала: «Почему он не обжегся?», мужчина бархатно прохрипел: — Как ты знаешь, моя бывшая жена не была рада узнать про любовницу. В свою защиту хочу сказать, что любви особой у нас не было. Брак изначально заключался по деловой договоренности и чувств не подразумевал, но вот о ребенке мы мечтали.

— Как прозаично, — не сдержалась от сарказма я. — Никому из девушек ты ничего не обещал, никому ничего не должен. Аки святой Петр! Как еще твою икону в церкви не повесили, не знаешь?

Отмахнувшись, он скупо продолжил:

— Она уехала заграницу. Знала, что там я найти ее не смогу. Это было сложно… Она постоянно пряталась, я догонял… В конечном счете она свихнулась на теме: «Ему ребенок не достанется!», — мужчина замолчал, судорожно оттягивая в сторону галстук. По побелевшему лицу я поняла, что мы подходим к чему-то страшному. Тому, что было слишком сложно мужчине даже произнести про себя, не то что вслух. Допив чай махом, он решительно посмотрел на меня, когда поспешно торопливо закончил: — Ребенок родился, бывшая к тому моменту жена мне его не давала. Суд обязал. Видимо, ее это совсем свело с ума. Когда я пришел к младенцу, он лежал на полу ее кухни мертвым.