– Люба, у нас проблемы?

– Я не знаю, Оленька, не знаю, – тяжело вздыхаю я, оборачиваясь к окну и замечая, как машина отъезжает от моего кафе. – Но чувствую, что этот год будет весёлым.

– Ох ты ж, Боже мой. Было же всё хорошо, что случилось-то? – снова задаёт вопрос Ольга Ивановна.

– Да так, небольшое недоразумение. – И тут в голове всплывают слова Ветрова: «До завтра». – Завтра решим.

Говорю Ольге Ивановне, а у самой дрожь по телу. Мозг начинает работать в усиленном режиме. Все возможные варианты развития событий складываются как пазлы, и финалы мне их не нравятся. По крайней мере, по прогнозам. Анализировать я всегда умела. И благодаря этому училась менять ход событий, но сейчас что-то все варианты приводят немного не в то русло.

Что-то было во взгляде этого Ветрова, что заставляет каждый раз видеть своё поражение.

А хрен тебе, а не поражение! Злюсь сама на себя. Я не привыкла сдаваться. Всегда боролась, тем более есть ради кого и чего.

Колокольчик на двери дзинькает снова, и я замечаю знакомую пожилую пару, которая часто заходит ко мне на утренний кофе и за выпечкой. Улыбаюсь клиентам и стараюсь переключиться на работу. Она всегда спасала меня. И сегодня не исключение.

Постепенно посетители начинают заполнять кафе. Сменяя друг друга. Городок у нас небольшой, и многие знают друг друга. И это радует. Большинство моих постоянных посетителей приходят или приезжают в моё кафе именно ради атмосферы. Мне нравится приносить людям капельку счастья каждый день. Ведь и я становлюсь счастливее.

Помещение кафе наполняется каждый раз новым ароматом кофе. Кто-то хочет капучино, кому-то подавай со специями, а кто-то просто крепкий чёрный эспрессо. Я люблю свою работу, но сегодня…

– Мам, ты задумалась, – шепчет Глеб, подхватывая молочник, в котором я взбивала сливки, но перебила. – Иди отдохни, я сам обслужу.

Осматриваю зал, замечаю, что он наполовину полон, а у стойки стоит молодая парочка и о чём-то нежно перешёптывается.

– А ты когда пришёл, сынок? – спрашиваю у Глеба, поднимая взгляд к часам, и вижу, что уже время к вечеру. – Да, глупый вопрос, – сама же и отвечаю.

– Мамуль, иди отдохни. – Сынок подталкивает меня на кухню, и я уже не сопротивляюсь и, кивнув сыну, ухожу.

Но иду не на кухню, а в свой кабинетик. Закрываю дверь и, прислонившись к ней спиной, чувствую, что внутри зреет какое-то нехорошее предчувствие. И паникой назвать это нельзя, но что-то будет. И это что-то мне уже не нравится.

Сажусь за стол. Обвожу его взглядом. Порядок. Всё на своих местах: от ручки до листиков для заметок. А вот у меня внутри полный раздрай. Перевожу взгляд на фотографию, где мы стоим перед школой. Первое сентября. Глебушка пошёл в первый класс. Все улыбаются. Саша прижимает нас к себе. Никто и предположить не мог, что это будет последнее наше совместное фото. Провожу пальцами по лицу мужа. Вздыхаю. Больно до сих пор. Но уже без слёз. Я разучилась плакать. Да и всё со временем притупляется. Как же мне быть сейчас?

– Эх, Сашка. Если бы ты только знал, как я устала быть сильной. – Вздыхая, я заглядываю в глаза мужу.

Фотография никогда не передаст их выражения, да и я уже не смогу представить, как бы он посмотрел на меня сейчас. А хочется, чтобы он просто обнял и сказал, что мы со всем справимся.

– Справимся, – шепчу в пустоту, прикрывая глаза. Резко дёргаюсь от стука в дверь.

– Мам, ты чего закрылась? – слышу встревоженный голос сына.

Поднимаюсь, открываю дверь. Вижу взгляд Глеба и замечаю в нём беспокойство.

– Почему не сказала, что сегодня заезжали люди Ветрова? – спрашивает Глеб, а я даже удивляюсь его тону.