– Так что же вы ответили на вопрос женщины? – отпив несколько глотков из стакана, снова обратился к Фуре Лестрайд.

– Я сказал… – Француз ненадолго задумался, а потом, вздохнув, ответил: – Сказал, что не помню, как меня зовут, но что я пришел на встречу, которую мне тут назначили.

– Вот как? – Лестрайд выпрямился и, чуть наклонившись в сторону Фуре, с интересом посмотрел на него. – А вам действительно кто-то назначил в этом парке встречу?

– А вот этого я не помню, – с недоумением развел руками француз. – Ну сами посудите, кто бы мне мог назначить встречу, если я лежал в закрытой частной лечебнице и у меня ни с кем не было связи?

– Угу, – задумчиво сказал Лестрайд.

Вернулся Велингтон и доложил:

– Доктор сказал, что в крови была обнаружена смесь двух совершенно разных по своему происхождению наркотических веществ – это каннабис и амфетамин. Один из них растительного происхождения, а второй – синтетический наркотик…

– Хайп! Как я сразу не догадался! – воскликнул Фуре.

– Что? – не понял Лестрайд. – Я далек от темы наркотиков. Объясните, что значит «хайп».

– Это название наркотика, который распространен в среде молодых и начинающих наркоманов, – стал объяснять Фуре. – И да, он является смесью каннабиса и амфетамина. Его популярность заключается в том, что он временно повышает настроение и активность. Человек становится деятельным. Все его чувства обостряются, мозг начинает работать в усиленном режиме. Теперь я не удивляюсь тому, что я смог перехитрить охранника и выскользнуть не только из палаты, но и с территории лечебницы незамеченным, – сказал француз.

– Да, но зато эта временная эйфория стоила вам потери памяти. Надеемся, что временной потери, – напомнил ему Велингтон.

– Да, – согласился с Велингтоном Фуре. – Когда наркотик прекращает действие, человек впадает в депрессию или, наоборот, становится агрессивным, частично теряет память и не может какое-то время концентрировать внимание. Ни на чем и ни на ком. Что, собственно, со мной сейчас и происходит. И не факт, что я смогу вспомнить все подробности того, что со мной происходило в период действия наркотика, – вздохнул он.

– Что ж. – Лестрайд встал. – Раз пока что вы, Жак, ничего больше вспомнить не в силах, то мне остается только оставить вас в покое и надеяться, что со временем вы вспомните еще какие-то подробности. А пока – отдыхайте. Но как только что-то всплывет в вашей уникальной памяти, то…

– То я обязательно тотчас же вам сообщу, – продолжил Фуре.

С тем они и распрощались. Лестрайд, пожав руку молодому французу, быстрым шагом направился к машине. Велингтон, отдав необходимые указания охранникам, последовал за ним.

– Теперь едем на полигон, – приказал генерал, как только они с помощником оказались в автомобиле. – Он посмотрел на часы и добавил: – У нас не так уж много времени. Поэтому давайте поживее и так, чтобы не попасть в пробки.

– Андре, поезжай по объездной дороге, – приказал водителю Велингтон. – Не стоит ехать через город.

– Итак, Велингтон, нам теперь известна еще одна фамилия Кларк, – повернулся к помощнику Лестрайд. – Как только освободитесь, сделайте запрос в МИ-6[5] – нет ли у них на эту даму каких‑либо сведений…

Лестрайд, нахмурившись, вдруг замолчал, потом сказал:

– Хотя нет, погодите связываться с английской разведкой. Вполне вероятно, она может быть причастной ко всей этой истории. Сделаем так. Пошлите запрос на эту женщину в лондонскую полицию и не забудьте прикрепить ее фотографию и описание внешности. Пусть попробуют поискать ее у себя. Впрочем, и это может оказаться бесполезным занятием. Мне кажется, что если Кларк, или как там ее – Ламарк, резидент какой-то из европейских разведок, то наверняка она уже изменила и внешность, и паспорт. Но попробовать все же стоит. Вдруг где-то что-то и всплывет на эту дамочку. В любом случае нам нужно проследить ее дальнейшие передвижения. И с кем она будет общаться – тоже.