Следовательно, выдал сам себя и виновен по всем пунктам обвинения.

Лэнгдон и Софи стояли в тени Большой галереи всего в пятнадцати ярдах от Фаша, прижимаясь спинами к перегородке, отделявшей выставочное пространство от туалетов. Они едва успели спрятаться, когда он пронесся мимо с револьвером в руке и скрылся за дверью туалета.

Последние шестьдесят секунд пролетели, как в тумане.

Лэнгдон отказывался бежать с места преступления, которого не совершал, когда Софи сквозь толстое оконное стекло заметила, как засуетились внизу полицейские.

– Стоит немного постараться, и вы отсюда выберетесь, – сказала она, не обращая внимания на звонок мобильного телефона.

Постараться? Лэнгдон с тревогой посмотрел в окно. К светофору внизу подъезжал длинный восемнадцатиколесный трейлер. Нет, Софи не могла такое задумать.

– Исключено! Я не стану туда прыгать!

– Доставайте маячок.

Лэнгдон порылся в кармане и нащупал маленький металлический диск. Софи отобрала его и подошла к раковине. Затем взяла толстый кусок мыла и большим пальцем с силой вдавила в него маячок. Когда диск исчез в мягкой субстанции, она замазала дырку, скрыв маячок внутри. Протянула мыло Лэнгдону, а сама взяла из-под раковины тяжелую металлическую урну. И прежде чем Лэнгдон успел ее остановить, бросилась к окну, держа урну перед собой, как таран. Основание урны угодило в середину окна, и стекло разлетелось на осколки.

Тут же оглушительный вой сигнализации резанул уши.

– Дайте мне мыло! – крикнула Софи, но ее голос едва можно было услышать.

Лэнгдон вложил мыло с маячком ей в ладонь. Сжав его в руке, она высунулась из разбитого окна и посмотрела на застывший внизу грузовик. И как только сигнал светофора готов был смениться, швырнула мыло вниз.

Мыло упало сбоку на прикрывающий груз тент и в тот момент, когда зажегся зеленый, соскользнуло в кузов.

– Примите мои поздравления. – Софи потащила Лэнгдона за руку к двери. – Вы только что сбежали из Лувра.

Выскользнув из мужского туалета, они скрылись в тени как раз вовремя, чтобы не столкнуться с Фашем.

– Метрах в пятидесяти отсюда в Большой галерее есть запасная лестница, – бросила Софи. – Полицейские больше не охраняют периметр здания, и мы можем попытаться выбраться из Лувра.

Они вышли из тени и стали крадучись пробираться по коридору Большой галереи. У Лэнгдона возникло ощущение, будто он в темноте пытается составить из кусочков пазл.

– Как вы считаете, не мог сам Фаш написать послание на полу? – прошептал он.

Софи даже не обернулась.

– Исключено.

Лэнгдон не разделял ее уверенности.

– Уж очень ему хочется, чтобы я выглядел виновным. Может, он считает, что это пойдет на пользу делу?

– А числа Фибоначчи? А постскриптум? А символика, связанная с да Винчи и богиней? Нет, это рука моего деда.

Лэнгдон понимал, что она права. Символика ключей слишком хорошо подогнана: пентакль, «Витрувианский человек», да Винчи, богиня и даже числа Фибоначчи. Ясно, что это не случайный набор символов.

– И не забывайте, дед мне звонил днем, – напомнила Софи. – Он говорил о необходимости сообщить мне что-то важное. Не сомневаюсь, надпись на полу – его последняя попытка донести до меня нечто такое, что вы должны помочь мне понять.

Лэнгдон нахмурился. Ордена вод личина! И нам – зола! Ему бы очень хотелось истолковать смысл этих слов ради Софи и ради самого себя. С тех пор как он впервые увидел этот шифр, положение сильно ухудшилось. Его предполагаемый прыжок из окна отнюдь не укрепил доверия к нему Фаша. Лэнгдон сильно сомневался, что капитан французской полиции оценит юмор ситуации; ведь ему пришлось организовать погоню, чтобы арестовать кусок мыла.