На площади стоит гробовая тишина. Я слышу, как пролетает бабочка над головой зверя. Я смотрю на Брена Витварга. По лицу его скользит довольная улыбка и тут же пропадет. Не показалось ли? Вождь равнодушно отворачивается и идёт в терем.

— Не в жёны отдаю свою кровиночку, — на лице отца не дрогнул ни один мускул. Он оставался твёрдым и бескомпромиссным, таким каким привыкли его видеть подданные. — Ради вашего блага станет она наложницей Альфы. Её жизнь в обмен на жизни тысячи людей княжества.

Люди на площади стыдливо прячут от меня глаза. Им жаль красавицу княжну, а свои жизни жаль больше.

Никто не пришёл на помощь, никто не заступился. Обмен состоялся. Жизнь княжны на жизнь княжества. Равноценный обмен.

— Ты должна гордиться, что можешь послужить отцу, — шепчет мне на ухо нянюшка, поднимая с колен. — Своей выходкой ты опозорила свой род —, продолжает она лить яд мне в уши.

Я мотаю головой, не хочу ничего слышать. Слёзы оставляют чёрные борозды на моём грязном от пыли лице.

Ничем отец не выдал ярости от моего своевольного поступка. Прошёл мимо, словно меня не существует.

Каджи* Брена подхватили меня под руки и потащили в терем к своему повелителю.

*Каджи — оборотни — воины.

2. Глава 2. Сделка

Я замерла и обмякла в сильных руках каджей. Сопротивляться нет смысла. Они всё равно сильнее.

Все мои душевные силы ушли на попытку заставить отца одуматься. Я ведь была так близка к своей мечте. Ещё немного, и я бы стала женой и княгиней.

А стала наложницей. Не могу прийти в себя от унижения. Меня, княжну подарили на потеху оборотню, словно последнюю рабыню.

Перед внутренним взором стоят полные презрения глаза отца и Святозара. Я хотя бы попробовала вымолить себе свободу, а не склонила молча голову перед жутким завоевателем.

Я женщина и не могу взять меч, чтобы защитить себя. А те, кто могут и должны, отводят глаза, как будто должно расплачиваться женщинами за трусость мужчин.

Что ждёт меня там в стенах терема, в горнице оборотня? От страха тело цепенеет.

Каджи притащили меня в горницу, которая принадлежит моему отцу. Теперь здесь живёт Альфа Семи Кланов. Что ж, князь отдал ему всё, включая самоуважение.

Бросают на пол, как тряпичную куклу и молча удаляются. Оборотня ещё нет.

Я забиваюсь в самый дальний угол. Нянюшка рассказала, какая жуткая участь ждёт меня. Пригрозила, что, если хочу уйти живой не сопротивляться и делать всё, что он прикажет.

Оборотень ясно дал понять, что уважения мне ждать не следует. Я даже не военный трофей, не добыча, взятая в жестоком бою, я подарок трусов, за счёт женщины купивших себе свободу.

Такие, как Брен Витварг не уважают трусов. Я не хочу, чтобы он думал, что и я такая жалкая, трусливая рабыня. Я, может и рабыня, но никак не жалкая и не трусливая.

— Успокоилась? — Слышу я равнодушный голос и вздрагиваю. Ко мне неслышно подходит Брен Витварг.

Мотаю головой. От страха все заготовленные презрительные слова пропали. Я молча глотаю ртом воздух и не могу произнести ни слова.

Он усмехается, и я вижу белые зубы со слегка выдающими клыками. Озноб пробирается в тело и холодит внутренности. Мои зубы выбивают невесёлый такт.

— Раздевайся, — грубо велит Брен.

Его приказ, как пощёчина, напоминание кто я теперь. Девка для постельных утех. У отца не хватило духу заключить брачный союз. Отдал дочь на поругание. А я должна ублажать животное! Мерзость!

Мёртвой хваткой зажимаю ворот рубахи и мотаю головой. Добровольно не разденусь, пусть хоть убивает.

— Хочу посмотреть, не продешевил ли я, заключая мир, — его рука тянется ко мне. Одним рывком он ставит меня на ноги и раздирает рубаху надвое и ласкает голое тело.