И меня окутало его запахом. Такой странный аромат, который хотелось вдохнуть всей грудью, ощутить привкусом на губах, на языке, почувствовать кожей… Или не хочется? Я вдруг поняла, что задыхаюсь. Просто задыхаюсь. И уже не от страха, не от жалости, не от ненависти… от желания. Пробуждающегося, яркого, почти ослепляющего сексуального желания.

Что за хрень?!

Что это за хрень?!

Какого хрена тут творится?!

– Я ведь влюбился в тебя, Каиль…

Мои волосы, перекинуты через плечо на грудь. Ощущение губ князя на тонкой коже моей шеи, ужас в сердце, как ледяной порыв ветра, и жар желания внизу живота, начинающий разливаться по телу.

– С первого взгляда. С первой секунды. С первого вдоха. Ты не в мой автомобиль села, Каиль, ты забралась в мое сердце. И я… задохнулся. Тобой. Эмоциями. Ощущениями. Желанием.

Его руки соскользнули на талию, крепко сжимая, обнимая, приковывая меня к Даркану.

Но пугали вовсе не руки – слова ужасали куда сильнее.

– Все чего мне хотелось там, в автомобиле, это схватить тебя, прижать к себе, и не отпускать. А еще я хотел тебя. Я так безумно хотел тебя… Но я влюбился, Каиль. Я влюбился в тебя настолько, что даже прикоснуться боялся.

«Боялся»… в прошедшем времени.

– Я не хотел, чтобы все было… так. – И в его голосе прозвучала настоящая мука, ошеломившая меня настолько, что чувство реальности начало покидать, стремительно и верно. Нереально ведь, чтобы вампир испытывал муки сожалений, просто нереально.

– Не хотел…

Он хрипло простонал, скользя губами по моей шее, и все сильнее прижимая к себе.

– Ты казалась такой светлой, чистой… Ты ведь светишься, Каиль, для меня ты вся светишься. Даже сейчас, когда я все знаю, ты светишься. Чистотой, которой в тебе нет. Невинностью, которой едва ли можно охарактеризовать женщину, что будучи моей женой, страстно изменяла мне с моим же телохранителем… Я ведь берег тебя, Каиль. Боялся дотронуться. Боялся причинить боль. Я даже взять тебя как женщину попытался в полдень, в те недолгие минуты, когда могу полностью себя контролировать. Я так берег тебя, Каиль… А в это время к тебе прикасался другой.

Господи, что с Навьеном?

Я не спросила этого вслух. Не рискнула бы. Но князю вслух и не требовалось.

Рывок, и развернув меня к себе, он снова сжал – одной рукой обхватив меня за талию, второй удерживая подбородок так, чтобы я по полной программе насладилась выражением его бледного от гнева лица. И князь был страшен! Красив, все так же красив, но адски страшен, и в его темно-серых глазах не осталось ничего человеческого. Меня обнимало Зло, чистое зло, в самой страшной своей форме.

Кривая злая усмешка и сказанное так тихо, что я едва ли разобрала слова:

– Я надеялся, что если дам тебе время – ты полюбишь меня. Я старался держаться подальше. Я не хотел, чтобы все было так… Но какого дьявола, Каиль? Почему?! Почему пока я из последних сил сдерживаюсь и свято берегу тебя, кто-то другой позволяет себе прикасаться к твоему телу?!

Еще одна усмешка, скорее жестокая, чем злая, и еще более тихое:

– Каиль, – он стер большим пальцем влажную дорожку слез на моей щеке, – ты была права, я не зверь, я хуже. И я больше не буду ждать. Ждать ведь бессмысленно, не так ли? И я это чувствовал. С самого начала ощущал, что ждать от тебя чувств бессмысленно. Жаль, слишком поздно я это сумел это принять.

Я смотрела на него в ужасе.

В каком-то бесконечно нарастающем ужасе.

Я видела его бледное лицо, на котором решимость отчетливо проступала сквозь муку, я видела его глаза – два озера боли: затаенной, скрытой, скрываемой вероятно даже от самого себя. Я чувствовала, что ему нелегко дались эти слова, каждое из его слов, но я не хотела… просто не хотела знать этого, другого князя Даркана, того настоящего князя Даркана, который скрывался под маской вальяжно-небрежной отстраненности с грацией истинного аристократа, с силой настоящего монстра, с душой… пустой и разбитой.