«Что мне делать? А вдруг Акка узнает?»

Эсменет оглянулась и была потрясена, обнаружив, что по-прежнему видит Ахкеймиона, темно-оранжевую фигуру у костра. Его несчастный вид и пять белых прядей в бороде вызвали у нее улыбку. Кажется, он говорил с Серве…

А куда делся Сарцелл?

– Должно быть, трудно быть женщиной в подобном месте, – раздался голос у нее за спиной.

Эсменет подскочила и стремительно обернулась; сердце бешено забилось от испуга и тревоги. Она увидела идущего к ней Сарцелла. Ну конечно…

– Так много свиней, – продолжил он, – и всего одно корыто.

Эсменет сглотнула и застыла, ничего не ответив.

– Я уже где-то видел тебя, – сказал Сарцелл, продолжая игру притворства, начатую еще у костра. – Ведь правда?

Он насмешливо поднял брови.

Глубокий вздох.

– Нет. Я уверена, что мы не виделись.

– Но как же… Да! Ты… проститутка. – Он обворожительно улыбнулся. – Шлюха.

Эсменет огляделась по сторонам.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите.

– Колдун и шлюха… Пожалуй, в этом есть некое странное соответствие. Если учесть, сколько мужчин вылизывали тебе промежность, пожалуй, неплохо припасти одного с магическим языком.

Эсменет ударила его – точнее, попыталась. Рыцарь перехватил ее руку.

– Сарцелл, – прошептала она. – Сарцелл, пожалуйста…

Она почувствовала, как его пальцы скользнули по внутренней стороне ее бедра, следуя какой-то немыслимой линии.

– Как я и сказал, – пробормотал он тоном, который она сразу узнала. – Корыто одно.

Эсменет оглянулась на костер и увидела, что Ахкеймион, хмурясь, смотрит туда, куда она ушла. Конечно, он ничего не видит в темноте – таково вероломство огня, освещающего небольшой круг и делающего весь остальной мир еще темнее. Но мог Ахкеймион это видеть или не мог, значения не имело.

– Нет, Сарцелл! – прошипела она. – Не… «…здесь».

– Нет, пока я жива! Ты понял?

Она чувствовала его жар.

«Нет-нет-нет-нет…»

Тут раздался другой, более звучный голос:

– Что-то случилось?

Развернувшись, Эсменет увидела, как из рощи вышел князь Келлхус.

– Н-нет. Ничего, – выдохнула Эсменет, с изумлением осознав, что ее рука свободна. – Господин Сарцелл испугал меня, только и всего.

– Она говорит охотно, – сказал Сарцелл. – Но то же самое делает большинство женщин.

– Вы так думаете? – отозвался Келлхус и подошел вплотную, так что Сарцеллу пришлось поднять взгляд. Келлхус смотрел на рыцаря. Держался он спокойно и даже несколько рассеянно, но в его поведении чувствовалась неумолимая, непреклонная решимость, от которой у Эсменет бешено заколотилось сердце. Ей захотелось кинуться прочь, не разбирая дороги. Неужто он слушал? Неужто он слышал?

– Возможно, вы правы, – бесцеремонно заявил Сарцелл. – Большинство мужчин тоже говорят легко.

На миг воцарилось неловкое молчание. Что-то в душе Эсменет требовало заполнить тишину, но ей не хватало воздуха, чтобы заговорить.

– Ну что ж, я вас покину, – объявил Сарцелл.

И, небрежно поклонившись, он размашисто зашагал обратно к костру.

Оставшись наедине с Келлхусом, Эсменет облегченно вздохнула. Рука, сжимавшая ее сердце мгновением раньше, исчезла. Эсменет взглянула на Келлхуса и мельком заметила Гвоздь Небес над его левым плечом. Князь казался призраком, сотканным из золота и тени.

– Спасибо, – прошептала она.

– Ты любила его?

У Эсменет защипало глаза. Ей почему-то даже в голову не пришло просто ответить «нет». Князю Анасуримбору Келлхусу невозможно было солгать. Вместо этого Эсменет сказала:

– Пожалуйста, не говорите Акке.

Келлхус улыбнулся, но в глазах его по-прежнему стояла глубокая печаль. Он протянул руку, словно собираясь коснуться щеки Эсменет, – но уронил ее.