Небольшое чудо Шайме действовало угнетающе. Небольшое чудо каждую ночь казалось передышкой.

Элеазар вздохнул; Мьяза, новая фаворитка, принялась натирать его правую ногу теплым ароматическим маслом.

«Неважно, – подумал он. – Сожаление – наркотик для глупцов».

Он запрокинул голову, наблюдая за девушкой из-под полуопущенных век.

– Мьяза, – сказал он, ухмыльнувшись в ответ на ее застенчивую улыбку. – М-м-мьяз-з-за-а-а…

– Хануману Элеа-з-з-за-а-ар, – выдохнула она в ответ.

Дерзкая девчонка! Прочие рабыни потрясенно ахнули, затем захихикали.

«Вот паршивка!» – подумал Элеазар и потянулся сгрести ее в охапку. Но вид одетого в черное Ушера, что ступил на ковер и опустился на колени, остановил магистра.

Судя по всему, кто-то желает видеть его. Наверное, генерал Сетпанарес снова пришел жаловаться на скорость продвижения войска – а на самом деле на медлительность Багряных Шпилей. Дескать, так айноны доберутся до Асгилиоха последними. Ну и какое это имеет значение? Пускай их подождут.

– В чем дело? – неприязненно поинтересовался магистр.

Молодой человек поднял голову.

– Великий магистр, к вам проситель.

– В такое время? Кто?

Ушер заколебался.

– Маг из школы Мисунсай, великий магистр. Некто Скалетей.

Мисунсаи? Продажные твари – все до единого.

– Чего ему надо? – спросил Элеазар.

У него противно засосало под ложечкой. Ну вот, новые проблемы.

– Он толком не объяснил, – отозвался Ушер. – Сказал только, что прискакал сюда из Момемна, чтобы побеседовать с вами по неотложному делу.

– Сводник, – буркнул Элеазар. – Наемник сраный. Ладно, помурыжь его немного, а потом пускай заходит.

Ушер вышел. Рабы вытерли ноги Элеазара и надели на них сандалии. Затем он их отпустил. Когда последний раб покинул шатер, в покой вошел этот тип, Скалетей, в сопровождении двух вооруженных джаврегов.

– Оставьте нас, – велел Элеазар воинам-рабам.

Они согнулись в поклоне и удалились.

Элеазар, не вставая из кресла, принялся разглядывать наемника. Тот был чисто выбрит на нансурский манер и облачен в скромную дорожную одежду: обтягивающие штаны, простая коричневая рубаха и кожаные сандалии. Похоже было, что он дрожит. Неудивительно. В конце концов, он стоит перед самим великим магистром Багряных Шпилей.

– Это чрезвычайно дерзко, мой брат-наемник, – сказал Элеазар. – Для подобных сделок есть свои каналы.

– Прошу меня простить, великий магистр, но для того, что я… что у меня имеется на продажу, никакие каналы не годятся.

Он поспешно добавил:

– Я… я – пералог белого пояса из ордена Мисунсай, великий магистр, нанят императорской фамилией в качестве аудитора. Император время от времени пользуется моими услугами для подтверждения неких измерений, производимых Имперским Сайком…

Элеазар из вежливости стерпел эту тираду.

– Продолжай.

– Не м-могли бы мы… э-э…

– Не могли бы мы что?

– Не могли бы мы обсудить вопрос оплаты?

Ну, естественно. Кастовый лакей. Сутент. Никакого представления о правилах игры. Но джнан, как любят говорить айноны, не требует согласия. Если играет один, играет и другой.

Вместо ответа Элеазар начал рассматривать длинные накрашенные ногти и рассеянно полировать их об одежду. Потом он поднял взгляд, будто поймал посетителя на мелкой неучтивости, и принялся изучать наемника как человек, отягощенный обязанностью решать вопросы жизни и смерти.

От сочетания молчания и внимательного разглядывания посетитель мгновенно потерял самообладание.

– П-простите м-мне м-мое рвение, великий магистр, – заикаясь, пробормотал Скалетей и рухнул на колени. – Знание и алчность слишком часто пришпоривают друг друга.