Засов на доме старосты стукнул снова – и дверь распахнулась.

– Сюда! – шикнула Гамули, втаскивая Синяптук за угол.

Утоптанный наст площади негромко заскрипел под двумя парами ног. Шаги протопали совсем рядом – отсвет Голубого огня очертил на снегу две темные тени. Пропал. Шаги проскрипели дальше и остановились возле заветного амбара.

– Котелок подержи, я открою, – уверенно скомандовала старшая из помощниц Кыыс.

Не удержавшись, Синяптук выглянула из-за угла – девчонки стояли перед дверью, и старшая (удивительно наглая!) снимала с шеи стальную цепочку с ключом.

– Не трясись! – цыкнула она на младшую подружку. – Каждый раз трясешься, как заяц под волчьей лапой!

– Потому что мне не нравится сюда ходить! – шмыгнула носом младшая. – Я его боюсь! Он – черный кузнец. У нас в школьной спальне про него страшные сказки рассказывали!

– М-да… – мечтательно протянула старшая. – Парень и впрямь… как из сказки… Но мы настоящие жрицы Храма – уже целых пол-Дня! – с гордостью напомнила она. – И должны выполнить свой долг!

Синяптук, наконец, услышала самый долгожданный звук во всем Среднем мире – как лязгает о замочную скважину стержень ключа!

Пшшах-х! – вздохнуло заполнявшее амбар Пламя и… расползлось вдоль стен, открывая дверной проем. Не сходя с порога, старшая присела на корточки и сунула в проем медный котелок с разболтанной в оленьем молоке порсой и флягу с водой.

– Д-доброе Утро! – Решительность и самоуверенность исчезли из ее голоса.

– Уже Утро? – ответил ей новый голос – сухой, как опавший с дерева лист. Пламя, полыхающее по стенам амбара, угрожающе взвыло, точно норовя заглушить этот и без того слабый голос.

– Еще не совсем… – пролепетала молоденькая жрица. – Но скоро… Я вот… принесла вам воды…

– Поставьте, я потом возьму, – все таким же сухим и совсем по-жречески ледяным тоном откликнулись из амбара.

– Не ты здесь распоряжаешься, черный кузнец! – попыталась возмутиться помощница Кыыс. – Здесь приказывает Храм, а ты – его пленник! Вы же знаете – жрица Кыыс запретила оставлять в камере! – Голос ее стал виноватым. – Пейте при мне… пожалуйста.

Жрица Гамули вдруг шкодливо, совсем по-девчоночьи хихикнула и насмешливо протянула:

– Однако… Я хочу на этого кузнеца посмотреть!

– На труп – сколько угодно, хоть дырку проглядите! – буркнула Синяптук. – Чего мы ждем?

– Сейчас… – снова осторожно высовываясь из-за угла, прошептала Гамули. – Пусть только младшая к ним повернется, ей же тоже интересно…

– Почему вы упрямитесь? – удивительным в устах жрицы просительным тоном пролепетала старшая. – Жрица Кыыс говорила – вам лучше с нами сотрудничать! Все равно не сбежите – эту дверь даже Огонь не пробьет, знаете ли!

– Поскольку я сам изобрел сплав, из которого она сделана, безусловно, знаю! Я изобрел, меня же за ней и заперли – какая ирония! Ах, простите, енге жрица, вы, наверное, не знаете, что такое «ирония», таким сложным словам в Храмовой школе не учат.

– Он издевается, а ты слушаешь! – раздался звенящий от негодования голос младшей. – Забери у него еду и воду, и пошли отсюда – вот будет ирония так ирония!

– Сейчас! – скомандовала жрица Гамули.

– Вперед! – согласилась Синяптук и… шарахнулась назад.

Пусть уж Гамули первая… Но сильный толчок в спину вышвырнул ее из-под прикрытия амбара, над плечом у Синяптук промелькнула рука Гамули… Огненный шар сорвался с ладони местной жрицы… Одна из девчонок нелепо взмахнула руками… и повалилась на порог. Вторая стремительно обернулась… На ладони ее возник здоровенный, брызжущий золотистыми искрами сапфировый шар и полетел в Синяптук.