Поколебавшись несколько секунд, стоит ли мне спросить, что случилось или незаметно улизнуть, чтобы не встревать в местные разборки, я все же не выдержала.

– Эй, а почему ты не вместе с остальными невестами? – спросила я, – ты же Селинда, да? Я правильно запомнила?

Девушка подняла на меня заплаканное лицо и зарыдала еще громче.

– Ну чего ты, – растерянно произнесла я, совершенно не умея утешать плачущих людей.

Горничная и телохранители при этом старались не смотреть в сторону девушки и вообще делали вид, что их не существует. Вздохнув, я поняла, что разбираться все же придется мне.

– Ну чего ты? Из-за этих куриц что ли разревелась? Не обращай внимания, они просто завидуют. Подумаешь, отец – распорядитель отбора. Радуйся, что у тебя есть преимущество. Тем более, что раз они тебя уже обвинили во всех грехах, теперь ты имеешь полное моральное право пользоваться имеющимися привилегиями.

– Я не хочу, – всхлипнула Селинда.

– Ну, не хочешь – не пользуйся, – примирительно заметила я, – чего плакать-то?

– Я в отборе побеждать не хочу, – уточнила она.

– Мне б твои проблемы, – фыркнула я, – не победить в отборе, знаешь ли, гораздо проще, чем победить. Тем более, что тебе этот проигрыш ничем не грозит, а меня вот пугают всякими туманными намеками.

В этот момент в глазах Селинды вдруг мелькнул огонек интереса, она даже перестала лить слезы и, икнув, спросила:

– Так ты та самая иномирянка?

– Не знаю уж, та самая или нет, но из другого мира, это точно.

– Да, тогда тебе тяжелее, – кивнула она, – папа говорил, что если ты проиграешь, тебя на лодке вывезут в открытое море и бросят. Это давняя традиция, говорят, раньше всегда так делали.

У меня по спине пробежал холодок. К таким подробностям я была не готова. Причем в словах Селинды не было и намека на сочувствие. Она произнесла это таким тоном, будто просто рассказывала про старинные традиции, не видя в них ничего предосудительного. Я помолчала, раздумывая. С одной стороны, ситуация казалась полным абсурдом. Ладно бы я сама рвалась принять участие в их дурацком отборе и сама соглашалась на сопутствующий риск. Но меня затащили сюда насильно, и я не видела смысла в такой жестокости. С другой стороны, у Селинды вроде бы не было причин меня обманывать, хотя, конечно, кто ее знает.

Честно говоря, у меня даже желание гулять пропало, хотя и возвращаться в свою комнату, когда в голове крутится столько противоречивых мыслей тоже было чревато. Так я и уснуть не смогу, а завтра первый день отбора. Пока я стояла и думала, что же мне дальше предпринять, Селинда вдруг вцепилась в мою юбку, словно пытаясь за меня спрятаться и испуганно пискнула. Я обернулась, заинтересовавшись, что ее могло напугать, и увидела шествующего к нам господина Корнелиуса.

6. Глава 6.

Господин Корнелиус взглянул на дочь с видимым неудовольствием, но, видимо, счел лишним отчитывать ее при посторонней.

– Селинда, нам нужно поговорить, – строго произнес он, – оставь в покое иномирянку Евгению, ей тоже нужно готовиться к завтрашнему дню.

Селинда упрямо помотала головой, продолжая за меня цепляться, я же решила воспользоваться ситуацией.

– Вы абсолютно правы, господин Корнелиус, – заулыбалась я, – вы ведь мне поможете подготовиться? Все-таки, как вы своевременно заметили, я из иного мира и ничего о здешних порядках не знаю.

– Все что нужно я уже рассказал, – сухо ответил господин Корнелиус, не ведясь на мою улыбку. Вот сухарь! И даже на мое преображение никакого внимания не обратил, что меня немного расстроило. Не то, чтобы я ждала от него комплиментов, но хоть какую-то реакцию можно было выдать? А не смотреть на меня скучающим взглядом пожилого супруга после сорока лет брака, которого внешний вид его жены уже давно ничем не мог удивить.