Кто это? Почему – один? И что делает в такую погоду в парке? Мёрзнет на ледяном ветру?

Я решительно изменил направление. К сидящему на скамейке приблизился так, чтобы он меня не заметил.

Фигура была закутана в тёплую меховую накидку с капюшоном. По этой накидке я понял, что на скамейке сидит девушка – парни-курсанты с наступлением холодов носили шинели. Впрочем, и не будь накидки, я бы понял, что передо мной – девушка. Заниматься тем, чем занималась она, у парней не очень принято. Девушка плакала.

Делала она это негромко и деликатно, но в тишине пустынного парка я отчётливо слышал каждый звук. Подумав, вернулся на аллею и пошёл, громко шаркая ногами – чтобы девушка увидела меня издали. Если напугаю её, внезапно выскочив из-за дерева, есть вероятность не успокоить барышню, а добиться прямо противоположного эффекта.

Девушка, как и ожидал, меня услышала. Перестала плакать и торопливо принялась, не снимая очков, вытирать слёзы. Для того, чтобы как только я пройду мимо, продолжить реветь, ага. Знаем мы эти фокусы.

Остановившись напротив скамейки, я вежливо поклонился. Девушка, помедлив, кивнула.

– Прекрасная погода, не правда ли? – светским тоном проговорил я.

– …чудесная, – отозвалась она.

Говорила она так странно, будто первое слово в каждом предложении съедалось. Перед каждой её фразой отчётливо слышалась тишина. Плюс – негромкий голос, которого почти не разобрать на ветру.

Очередной порыв ветра как раз бросил в лицо новую порцию мерзкой, холодной измороси.

Действительно, погода – чудесней не бывает. Приличная собака от прогулки откажется. Из чувства сострадания к хозяину… Но когда это останавливало истинного аристократа от того, чтобы нести положенную по этикету чушь?

– Князь Константин Барятинский, к вашим услугам, – представился я.

– А… – Девушка запнулась. – …Аделаида. Меня зовут Аделаида. – Фамилию она не назвала.

– Очень приятно. – Я поцеловал протянутую руку.

Ладошка на ощупь показалась ледяной.

– Могу узнать, что вас так расстроило?

– …ничего, – сказала Аделаида, глядя мимо меня. – Ровно ничего. Почему вы думаете, что я расстроена?

– У вас грустные глаза, – выкрутился я. Не говорить же открытым текстом, что слышал, как ревела. – Проблемы с учёбой?

Исходил из простой логики: какие ещё проблемы могут быть у курсантки? Либо учёба, либо отношения. Но спрашивать у незнакомой девушки об отношениях точно не стоит.

– …с учёбой? – задумчиво повторила она. – Проблемы… С учёбой… – глаза Аделаиды снова подозрительно заблестели.

А я вспомнил о том, что недавно в Академии определяли магический уровень курсантов. После этого многие ходили, как мешком прибитые. Такие нежные создания, как Аделаида, от этой процедуры, видимо, до сих пор не отошли. Своих однокашников, как парней, так и девушек, я за прошедшее время успел изучить, почти всех знал в лицо. Аделаиду не помнил. Со второго курса, наверное.

– Магический уровень – ерунда, – авторитетно заявил я. – Те цифры, которые нам озвучили на уроке, вообще ни о чём не говорят. Не стоит из-за них так расстраиваться.

Аделаида вздрогнула – видимо, я угадал.

– …не стоит расстраиваться? – Аделаида подняла на меня взгляд. – …откуда вы знаете… …из-за чего мне стоит расстраиваться…

Было что-то гипнотическое в звучании её голоса. Я поневоле прислушивался, буквально впитывая каждое слово.

– Вы ведь, наверное, белый маг, – предположил я. – У нас у всех сейчас не лучшие времена, знаете…

Тут я немного покривил душой. Потому что мне-то было грех жаловаться, я в Академии превосходил даже чёрных магов. Но ей-то об этом знать не обязательно. Хотя, конечно, списки висят у всех на виду…