Манипуляторша та еще. Знает, если меня похвалить — расплываюсь. И пользуется этим.

Находим нужные продукты в холодильнике и готовим вместе с Надей сырники. Единственное, жарить их приходится на оливковом масле, потому как обычного у мужчины нет.

— Что это вы делаете?.. — настороженно спрашивает Волков и растерянно потирает затылок.

Уже причесанный, умытый и в рубашке с брюками. Указание Нади выполнил на двести процентов. В руках у него пакет с логотипом пекарни.

— Мы сырники готовим, — говорю я и показываю на Надю, переворачивающую на сковороде вторую партию.

— Зачем? — недоумевает он.

— Чтобы накормить тебя. Ты важным делом занимаешься. Тебе нужны силы, — говорит Надя.

Берет тарелку с первой готовой партией сырников и подходит к мужчине.

— Можешь поднять меня и сырники на этот высокий стул? — просит она его, указывая на барный табурет. — Я одна не справлюсь. Мне нужна твоя мужская помощь.

— Конечно, кнопка, — он поднимает ее и усаживает поудобнее. — Тебе чай или кофе?

— Мне молочко теплое, — отвечает она. — Мама уже сделала. Подашь, мамочка?

Опускаю перед ней кружку с молоком и чашку ароматного кофе для Олега.

— Мы тут похозяйничали, — виновато признаюсь. — Прости.

— Но ты маму не ругай. Это я ее заставила, — спасает меня Надя. — Мы просто хотели тебе сделать завтрак. Я сама готовила тесто для сырников. Я знаю, что туда нужно добавлять. Я уже почти большая.

— Молодец! — хвалит он ее и берет один из сырников. Надкусывает и прикрывает глаза, якобы от удовольствия. — Как же вкусно! Чувствуется рука мастера.

— Спасибо, — смущается она. — Я старалась для тебя.

Олег протягивает руку и стирает молочные усики с лица Нади. Девочка еще больше покрывается румянцем, но не отодвигается. Доверительно разрешает ему касаться себя.

Меня же этот жест завораживает и немного расстраивает.

Как я бы хотела, чтобы у моей дочери был такой отец. Заботливый, внимательный и добрый. А Волков именно такой. И очень любит детей. Что Элю, дочь своей бывшей. Что Надю. Маша не раз говорила, что он прекрасный мужчина и отцом станет чудесным.

Мой бывший муж не был таким. Он оказался скуп на эмоции. Ни ко мне, ни к дочери особой любви не показывал. Для него дочь была данностью. Человеком, который живет с ним и за которого он несет материальную ответственность. Он обеспечивал ее и беспокоился о ее здоровье. Но между работой в своем кабинете и игрой с дочерью всегда выбирал первое.

Отворачиваюсь к сковородке и незаметно смахиваю слезу. Воспоминания о старшей дочери всегда меня расстраивают, и успокоиться не выходит.

Перед глазами вновь она. Моя малышка…

— Мне нужно в ванную, — заявляю, не оборачиваясь к ним, чтобы не выдать себя. — Присмотрите за сырниками, — прошу Олега с Надей и сбегаю.

Это сложно. Сложно жить и существовать, когда часть твоей души мертва и находится в маленькой могилке вместе с безжизненным телом собственного ребенка.

Олег

Проводив взглядом Стефани, встаю из-за стола и подхожу к сковороде. Переворачиваю сырники и оборачиваюсь к кнопке.

— Что это с ней? — спрашиваю девочку, обратив внимание на странный уход Царевой. Даже не посмотрела на нас. Просто взяла и будто бы сбежала.

— Наверное, зубы не помыла и вспомнила, — пожимает плечами Надя и продолжает с аппетитом есть сырники. — Скоро вернется. Ты не переживай.

Внимательно слежу за кнопкой и забавляюсь видом малышки. С таким усердием и удовольствием расправляется с едой в своей тарелке, что даже мне, который не особо любит по утрам есть, хочется еще несколько сырников в рот закинуть.