Получив свой белый пластиковый пакет, Шарлотта улыбнулась и поблагодарила женщину. Она боялась, что город с его многочисленными жителями и звуками будет вызывать у нее тревогу, но, несмотря на изобилие впечатлений, ей удавалось сохранять спокойствие. Никто ее здесь не знал и не смотрел на нее с навязчивым трагизмом, как на молодую вдову.

За последний год Шарлотта едва находила в себе силы, чтобы дойти до центра городка, в паре километров от которого располагался ее дом. Каждый раз, когда она выходила из дома, у нее создавалось впечатление, что все бросают на нее сочувственные взгляды, как будто точно зная, что это именно она, и перешептываются: «Это она. Это ее муж погиб при странных обстоятельствах».

Шарлотта искоса посмотрела на другую сторону улицы, надеясь, что найдет дорогу обратно в «Риверсайд», не заглядывая в мобильник, хотя до адвокатской конторы она доехала на такси.

В мегаполисе жизнь ощущалась совсем не так, как в сельской местности. Казалось, здесь все так торопятся, что пассажирам приходится выпрыгивать из красных двухэтажных автобусов практически на ходу.

Дома, в Швеции, напротив, народ жил спокойно, без лишней спешки, а если кто-нибудь когда-нибудь и боялся опоздать, то мог почти с полной уверенностью рассчитывать, что застрянет, не имея возможности обогнать трактор, который тащится со скоростью тридцать километров в час.

Шарлотта повернулась лицом к солнцу. Лондон вовсе не был серым и скучным, каким она себе его представляла. Широкие дороги и железнодорожные мосты с грохочущим транспортом соседствовали с уютными жилыми кварталами, где перед домами были устроены маленькие садики с качелями и песочницами, а рестораны и магазины располагались почти вплотную с историческими памятниками, красочными парками, церквями и ночными клубами. Да, городская среда здесь разнообразна, это уж точно, и даже при том, что сама Шарлотта никогда не хотела бы жить здесь, теперь ей было понятно, чем этот город привлекал миллионы людей. Алекс, который постоянно твердил, что им надо съездить в Лондон, гарантированно захотел бы остаться здесь еще на пару дней.

Шарлотта закрыла глаза. Честно говоря, она немного опасалась уезжать, покидая их с Алексом дом. Там все напоминало о муже, и, уезжая, она боялась утратить ощущение близости к нему, которое по-прежнему испытывала, но, к счастью, оно не исчезло. Агнета обычно говорила, что она носит частицу мужа в своем сердце, и, хотя Шарлотта считала, что это звучит нелепо, лучшего объяснения она не находила. Кроме того, Хенрик в своих сообщениях докладывал, что в «Шарлотте и Ко» все под контролем, так что, может быть, ей и не надо было так торопиться домой.

Последний отрезок пути Шарлотта шла вдоль Темзы, глядя на воду. Широкая серебристая река прорезала насквозь оживленный городской пейзаж Лондона. Красивые старинные каменные здания разных оттенков перемежались с блестящими небоскребами и башнями церквей, а в отдалении виднелся огромный купол, вероятно, собора Святого Павла.

Шарлотта понимала, что ей будет нелегко рассказать Сэм и Мартиник о решении продать дом, но надеялась выплатить им премиальные из прибыли от продажи. А если действительно не удастся найти покупателя, который захочет сохранить магазин, и придется их уволить, она обеспечит им приличное выходное пособие, хотя, конечно, надо надеяться, что до этого не дойдет.

На душе у Шарлотты потеплело, когда она завидела Риверсайд Драйв, весь заполненный разнообразными, нарядно выстроившимися в ряд лавками. У большинства домов так же, как и у книжной лавки, были крашеные деревянные фасады. Фасад маленькой пекарни был выкрашен в лимонно-желтый цвет, бутика детской одежды – в малиновый, лавки эко-продуктов – в бирюзовый, цветочного магазина – в фиолетовый, а паб «Роуз» – в темно-красный цвет. В витринах большинства заведений красовались милые украшения, а над входом висели оригинальные самодельные вывески.