Кристина с усилием сглатывает слюну. Лучше даже не представлять, что случится, если он найдет их. Что он сделает с Сарой. «В этом ничуть не меньше твоей вины, Кристина. Смотри теперь, каково твоей сестре. Думать надо было, прежде чем идти на такую страшную глупость. Нечего глаза закрывать. Смотри на меня! Смотри на нее!»

Когда радостное лицо Сары наконец выглядывает из-за угла, Кристина вздыхает с облегчением. Его здесь нет, напоминает она себе. Он далеко отсюда, ему уже больше до них не добраться.

Сестра идет неторопливой походкой и выглядит расслабленной, словно чувствует себя здесь как дома. Как будто всю жизнь только и делала, что покупала бутерброды на вокзале в Феликстоу.

– У них был только сыр. Да и хлеб не ахти как выглядит.

Сара протягивает Кристине завернутый в бумагу бутерброд и ставит на столик две стеклянные бутылки.

– Вишневая газировка, – радостно говорит она.

– Почему так долго? – Кристина пытается говорить рассерженным тоном, но этого сложно добиться, когда Сара улыбается.

– Разве долго? – Она садится, разворачивает бумагу, высвобождая тонкие ломтики хлеба, и откусывает. – Ммм! Английский бутерброд. Такой сухой, что и проглотить-то трудно.

Кристина морщит лоб.

– Мне не нравится, когда ты уходишь от меня. Мы должны…

– Держаться вместе, – вставляет Сара. – Я знаю. – Она оценивающе смотрит на младшую сестру и сдувает с ее лба растрепавшуюся прядь волос. – Ты правда беспокоилась?

Кристина поводит плечами и опускает глаза. Сара откладывает в сторону бутерброд и пододвигается к ней поближе.

– Извини, – говорит она и треплет Кристину по плечу. – Это было глупо с моей стороны. Но знаешь, что?

Кристина мотает головой.

– Я не буду больше исчезать.

Кристина косится на старшую сестру и кивает в сторону газировки.

– Папа не одобрил бы, что мы так транжирим.

Взяв в руки одну из бутылок, Сара открывает ее и протягивает Кристине, прежде чем открыть другую себе.

– Но его здесь нет, – говорит Сара, откидывая назад челку.

Сестра поднимает свою бутылку и чокается ею с Кристиной:

– Теперь мы решаем все сами.

Кристина качает головой.

– Я серьезно говорю. Что ты собираешься делать?

Поднеся бутылку ко рту, Сара пьет так жадно, что красная пена льется через край.

– Пить из бутылки?

Кристина улыбается.

– И локти на стол? – говорит она, наклоняясь к столику, чтобы облокотиться на него.

– И локти на стол, – говорит Сара, но вместо этого обнимает Кристину за плечи.

– Не надо так беспокоиться. Все устроится, – говорит сестра, делая еще один глоток газировки.

Кристина вздыхает. Хотела бы она быть такой же невозмутимой, как сестра, но она просто другая.

– Как ты не понимаешь? Ведь мы уже здесь, в Англии! Мы прибыли! Теперь мы можем делать абсолютно все, что нам вздумается.

Кристина кивает, откусывая бутерброд. Он действительно сухой и царапает язык. Заливистый смех сестры действует на нее заразительно, вызывая улыбку.

– Мы можем пить противную газировку и есть сухие бутерброды сколько нам вздумается, – вопит сквозь смех старшая сестра.

– Только ты и я, – говорит Кристина, опираясь на плечо Сары.

– Только ты и я, – вторит сестре Сара, прижимаясь к ней щекой.

– То есть вы полагаете, что сдавать дом в аренду – не очень хорошая идея?

– Нет, теперь, когда вы видели дом своими глазами, вы, конечно, понимаете, что управление жильем и коммерческим помещением будет очень хлопотным делом. Если вы не планируете сюда переезжать, я рекомендую сразу продать недвижимость.

Шарлотта посмотрела на серебряную табличку, стоявшую перед ней. Мистер Херальд Хук, адвокат Сары, выглядел совсем не так, как она себе его представляла. Сидевший за заваленным бумагами столом, одетый в футболку поло и слишком обтягивающий манчестерский костюм, он напоминал скорее учителя труда семидесятых годов, чем британского юриста.