Издав радостное восклицание, когда огонь наконец заплясал в печи, я посмотрела на множество окружающих меня свечей, от которых могла бы зажечь растопку, и мысленно выругалась.

Но сейчас, гордая собой, я выставила на стол запеченное мясо кролика в горшочке, шарлотку и картошку. По кухне поплыли соблазнительные ароматы.

Когда мастер Овар, как и говорил эльф, принес целый ящик продуктов, я чуть не расцеловала доставщика, увидев знакомые клубни. Казалось, что из моего мира мне была протянута рука помощи. Картошка, как и печь, оставалась картошкой в любом из миров и внушала чувство надежности и некой стабильности.

В продуктовом ящике, как я его про себя назвала, кроме картошки была морковь, яблоки, десяток яиц, мешочек муки, разделанная тушка кролика, горсть орехов, кусок грудинки, две крупных рыбины, несколько луковиц, каравай хлеба, четверть сырной головы, брусочек масла, баночка меда, крынка молока, немного соли, бутылка лесного сидра — видимо, про него говорил Амриэль, — пучок зелени и какая-то крупа, которую я пока не опознала. Продукты выгрызли из моего скудного денежного запаса целых пять золотых монет.

Мастер Овар, извиняясь, сказал, что цены за ночь подскочили на все и только давнее знакомство не позволяет ему обобрать меня до нитки.

— Скоро мясо станет роскошью, — мрачно пообещал он, перед тем как уйти. Я вздохнула. Вот вам наглядно вся «прелесть» госпереворотов.

Забирая продукты, которые доставляли к двери, ведущей из кухни, я выяснила, что к дому примыкает небольшой, но уютный двор, обнесенный высоким каменным забором. Калитка почему-то была открыта, и после ухода мастера Овара я закрыла ее на засов. В углу двора нашелся колодец. Достав ледяной воды, я с наслаждением выпила целый черпак.

Пока я готовила, на кухню пришла ворониха. Я подставила ей выпачканную сырым мясом руку, и умная птица позволила пересадить себя на спинку стула, наблюдая за мной черными глазами. Я предложила воронихе орехи, но выяснилось, что птица не прочь полакомиться сырой крольчатиной.

Готовя, я разговаривала с Каркушей, рассказывала ей о себе, а она, казалось, внимательно слушала, чуть наклонив черную голову.

Пока ужин готовился в печи, я тщательно обыскала спальню Валенсии. В шкафу нашлись два плаща — с капюшоном и без, — семь верхних платьев и несколько нижних цветных сорочек под них.

Шесть платьев были простыми, из хорошей, плотной ткани, но последнее, седьмое, радовало глаз богатым темно-красным материалом. Я несколько минут любовалась им, проводя пальцами по мягкому бархату. И откуда только у простой лавочницы такая роскошь?..

Нижнее белье бывшей хозяйки оказалось изысканным, из тончайшего кружева. Я быстро задвинула ящик шкафа, решив, что как-нибудь обойдусь и без этих излишеств.

Достав одну из легких сорочек и приготовив себе место для сна, я вернулась на кухню как раз вовремя, чтобы успеть достать еду из печи. Когда голод был утолен, а продукты убраны в обнаруженный подпол, я поняла, что безумно устала. Тело ломило, словно я заболела, глаза закрывались. А еще предстояло перемыть посуду и кухню, которую я основательно запачкала, когда готовила, и нагреть воды, чтобы принять ванну.

— Только потеряв что-то, начинаешь это ценить, Каркуша, — наставительно произнесла я, — особенно водопровод.

Решив отложить уборку до завтра — даже свинское поведение Валенсии не заставило бы меня оставить ее кухню в беспорядке, — я набрала ведро воды и поставила его на огонь в ванной комнате. Очаг там был сложен таким образом, что поместилась бы еще пара ведер, вот только в моем распоряжении оказалось всего одно.