Лида заметила, как разом потускнело лицо Анны, и не сразу сообразила, что Бельский – фамилия Валерия. Жан издал громкий стон, протестуя против бестактности Авалона. А Анна вдруг сказала:

– Ну, кое-чему он научил меня на досуге. Ничего серьезного, но пару штук подготовить вполне мог у.

– Шарман! – возликовал Жан. – Обожаю, когда женщина работает с электрической энергией! А теперь предлагаю передохнуть от важных разговоров и хорошенько отметить нашу такую редкую встреч у.

И все сразу зашевелились, Анна унеслась на кухню, Сабина и Лида потянулись за ней. На кухне гостья без лишних слов вдруг обняла Лиду за плечи, хотя для этого ей пришлось привстать на цыпочки.

– Бедное дитя, – проникновенно сказала она. – Анна рассказала, сколько всего тебе пришлось пережить. Надеюсь, мы подружимся, хоть я и гожусь тебе в прапрабабки.

За обедом, изысканным, как все, за что бралась Анна, разговоры шли на неведомые Лиде темы. Вспоминались старые встречи, случившиеся задолго до ее рождения, тогдашние события, общие знакомые. Скучать ей не давал Жан, полностью взявший на себя за столом заботу о том, чтобы Лида впихнула в себя как можно больше разнообразной еды. Едва было съедено роскошное желе, как француз вскочил на ноги, слегка покачнулся – за столом он единственный прикладывался к бутылке Бордо (Авалон не преминул посокрушаться о том, как нелегко было римлянам заставить ленивых галлов высаживать лозу) – и воскликнул:

– Что ж, помнится, мне была обещана культурная программа. Просто не терпится осмотреть этот русский Версаль, пока он не обратился в прах. Лиди, – он галантно повернулся к девушке, – не изволите ли быть моим гидом сегодня?

– Я? – растерялась Лида. – Ну, я мог у, конечно…

И покосилась на друзей. Анна хитренько улыбнулась и мелко закивала, а вот Лазарь почему-то выглядел недовольным. Поймав ее взгляд, он лишь едва заметно пожал плечами, давая понять, что она сама вольна распоряжаться своим временем.

Идти куда-либо с Жаном Лиде не особо хотелось: француз подавлял ее своей импульсивностью и болтливостью. Но девушка понимала, что должна по мере сил помогать ребятам, а культурная программа для гостей входит в эту помощь. Поэтому постаралась изобразить вежливую улыбку – и согласилась.

Глубокой ночью, едва продрав глаза после короткого сна и отчаянно зевая, Марат с аварийным фонарем в руках брел по дворцовой галерее в поисках нужного окна. Дворец казался ему заколдованным, и задумка Валерия виделась сейчас абсолютным бредом. И все же он собирался сделать это. В левой руке Ворон сжимал листок с подробно расписанной последовательностью сигналов.

Нужное окно было обращено на плац. Почему именно оно – Марат так и не понял. Хотя в школе нормально ладил с физикой, но от пояснений Валерия быстро сдался и объявил себя простым исполнителем.

Не особо таясь, он шел мимо апартаментов, мимо закрытых и распахнутых настежь дверей, за которыми дрыхли вечники, утомленные бесконечными вечеринками и возлияниями. Но замер, когда услышал голоса, тревожно-громкие, совсем не ночные. Осмотрелся, определяя на слух, откуда они несутся: створка одной из дверей была приоткрыта на четверть.

Совсем недавно он побывал там – в комнате Джулии. Мимо любой другой комнаты прошел бы равнодушно, но все, что связано с Джулией, следовало держать на контроле. И Вельшин сменил направление. Постоял пару секунд у двери – этого хватило, чтобы убедиться, что сюда долетает только звук голосов, но не слова. Сунулся за створку двери и обнаружил там просторную ширму перпендикулярно к стене и всего в паре метров от двери. За нее и прошмыгнул ужом, уселся по-турецки на роскошный ковер и приготовился слушать.