– Ты имеешь в виду Библию? – спросил Питер.

– Мы избегаем говори

Протянув руки, он изобразил, как греет их над огнем и как обжигает их, если огонь окажется слишком близко.

– Но ты подразумеваешь Слово Божие, – настаивал Питер. – Евангелие.

– Евангелие.

Питер кивнул, хотя не сразу расшифровал последнее слово, исторгнутое из стесненного прохода в расщелине головы оазианца.

– Иисуса! – воскликнул он в изумлении.

Оазианец вытянул руку и явно нежным движением погладил щеку Питера кончиком перчатки.

– Мы молили Ии

Грейнджер явно упустила момент, чтобы присоединиться к разговору. Питер оглянулся и увидел, что она прислонилась к багажнику, притворяясь, что изучает машинку, которой она его открывала. И в эту долю секунды, прежде чем он вернулся к оазианцу, Питер понял, насколько Грейнджер смущена.

– Книга? У

– Ну, не здесь, – признался Питер.

Оазианец хлопнул в ладоши, означив не то удовольствие, не то молитву или то и другое сразу.

– 

Оазианец задрожал, не находя слов, потом раскинул руки, будто хотел объять весь мир.

– Да, – сказал Питер, положив уверенную руку на плечо оазианца. – Скоро.

Лоб оазианца, головки зародышей, условно говоря, раздулись слегка. Питер решил, что так улыбаются эти удивительные люди.

>Дорогой Питер, – писала Беатрис.

>Я люблю тебя и надеюсь, ты в полном здравии, но я должна начать письмо с плохой новости.

Вот так бывает: сломя голову бежишь в открытые двери и наталкиваешься на стекло. Весь обратный путь на базу он чуть ли не парил от восторга, просто чудо, что он не взлетел, пробив крышу машины Грейнджер.

>Дорогая Би… Хвала Господу… Мы просим о кратком отдыхе, а Бог посылает чудо…

Именно так он собирался начать письмо к Би, когда вернется домой. Его пальцы уже изготовились печатать с безумной скоростью, излучить его счастье через бездну пространства, со всеми ошибками и опечатками.

>На Мальдивах случилась ужасная трагедия. Цунами. И на пике туристского сезона. Все было забито туристами, народу в общей сложности с треть миллиона. Было. Знаешь, обычно газеты и телевидение сообщают о количестве погибших. В этом случае они говорят, сколько могло ОСТАТЬСЯ В ЖИВЫХ. Теперь там просто болото, полное трупов. Смотришь новости, но принять не можешь. Все эти люди со своими причудами, и семейными секретами, и особенными прическами, и т. п. превратились в огромную трясину, мясное месиво, и так на мили и мили вокруг.

>На Мальдивах множество островов (БЫЛО множество островов) – большинство из них всегда под угрозой затопления, так что государство много лет убеждало население переехать на самый большой и защищенный атолл. И так совпало, что там снимали документальный фильм о том, как несколько жителей на одном из островков протестуют против переселения. И камера как раз давала панораму, когда пошла волна. Я видела клипы на телефоне. Поверить в это невозможно. Американский диктор говорит о рощах папайи, а в следующую секунду – тьма-тьмущая морской воды обрушивается на экран. Спасатели вытащили нескольких американцев, кое-кого из туристов, нескольких местных. И камеры, конечно. Звучит цинично, но я думаю, они сделали все, что могли.

>Мы в нашей церкви думаем, что можно сделать. Посылать туда людей бессмысленно. Мы ничем не поможем. Большинство островов снесло подчистую. Просто бугорки в океане. Возможно, и большие острова никогда не восстановятся. И вода загрязнена. Там уцелел только один дом, в котором можно жить. Там негде приземлиться самолету, негде развернуть госпиталь и даже невозможно похоронить мертвых. Вертолеты кружат в небе, как чайки над нефтяным пятном, полным дохлой рыбы. Так что все, что нам остается, – это молиться о родственниках погибших мальдивцев, где бы они ни были. И может, со временем обнаружатся те, кто спасся.