А смысл огромный. Это конкретное, зримое, понятное для поколения изображение человечества как единой, единокровной семьи, родословие, генеалогию которой можно изобразить почти графически. Все народы, которые только были известны тогда священному писателю, были включены в эту схему, в эту таблицу.

И это подтверждают впоследствии слова Нового Завета, где сказано, что от единой крови произвел Бог род человеческий. Мы все – не только духовно, но и кровно одно. Мы, говорящие на разных языках, живущие на разных концах земного шара, имеющие разную историю, – мы все кровные родственники, мы от одного корня, мы – братья и сестры.

Вы думаете, это легко было тогда утверждать? Тогда, когда были написаны эти строки, тысячи лет тому назад? Конечно, нелегко. Ведь и сегодня люди еще не доросли до этой древней истины, и уроки Священного Писания отнюдь не устарели. И хотя наука – этнография, антропология – достигла больших результатов и подтвердила библейское учение о единстве рода человеческого, тем не менее и сегодня расовые и национальные конфликты продолжают бушевать.

Несмотря на всю, казалось бы, архаичность этих сказаний, они являются вечным откровением, в котором каждый век может найти для жизни непреходящую мудрость.

И, наконец, завершается все это сказанием о башне. Как объединить людей, когда они уже имеют разные языки, разные традиции и обычаи, разный темперамент, разный облик? Есть два пути: взаимопонимание и братство или насильственное соединение. Таким насильственным соединением в древности, как и потом, были империи. Империи, построенные на власти меча.

В этих империях существовал такой словесный оборот, такое выражение: сделать людей другого города или страны говорящими на одном языке. Это вовсе не означало, что они действительно говорили на одном языке. Но это означало, что они, потеряв свою родину, становились просто анонимными подданными царя. Причем ассирийские, вавилонские и другие завоеватели очень часто устраивали массовые депортации. С какой целью? Чтобы перемешать население, чтобы погасить национальные очаги сопротивления, чтобы вообще убить национальную культуру и сделать людей одинаковыми, сделать «людьми одного языка».

И вот эту жестокую модель, но, увы, всем хорошо знакомую, мы находим в сказании о Вавилонской башне. Там сказано: «И был у них один язык и одно наречие». Собранные люди. Чем собранные? Любовью? Нет. Братством? Нет. Сотрудничеством? Тоже нет. Они собраны силой.

И для того, чтобы не рассеяться по земле (в нашем переводе сказано не совсем точно), они говорят: «Построим башню до неба, чтобы не рассеяться». Пусть всегда этот огромный монумент, этот гигантский дворец, поднимающийся к облакам, указывает на гордость завоевателей, величие человека. Величие очень спорное и сомнительное, но надо представить себе, когда это писалось. Имелась в виду плоская равнина Месопотамии. Вот на этой плоской равнине, где легко потеряться и заблудиться, поднимается многоступенчатый столп, башня. Столпотворение.

Таким образом люди, собранные в одном месте, не должны были потеряться.

О, наш век знает много таких Вавилонских башен!

А дальше неожиданный поворот. Когда люди стали строить уже витки к небу, Бог сошел посмотреть, что они там делают. Священный автор совсем не думал, что Богу нужны были какие-то ступеньки, что Он должен был смотреть чуть ли не в подзорную трубу на них. Нет, это образ. Но крайне выразительный. Ведь только мы думали о гигантской башне, которая поднимается до неба. И, надо сказать, что для примитивной цивилизации, которая была, скажем, 3–4 тысячи лет назад, девяностометровая Вавилонская башня была очень высоким сооружением. Она и навеяла этот образ.