Сейм тихо ругался себе под нос, осыпая свою тупую башку самыми последними словами. Как он вообще позволил этому выйти из-под контроля? Мудак, тупой мужлан! Усадил Джимми себе на колени и задрал юбку, будто она шлюха, для которой быстрый перепих в машине в порядке вещей! Если бы не случайность, он бы, наверное, опомнился, только когда было бы уже слишком поздно. Одурел, как мальчишка, первый раз допущенный до женского тела, в самом-то деле! Если теперь Джимми, отойдя от возбуждения, решит послать его, то он поймет девушку на все сто. Сеймас выпрямился, когда монстр внутри недовольно заворчал. Поймет. Но это не значит, что отступит. Для него ведь вопрос не стоит, сумеет ли он добиться Джимми или нет. Главное – когда и какими средствами. Но она будет с ним, несмотря ни на что. А эта несдержанность только что может отодвинуть желанный миг. Джимми неопытная, еще толком не осознающая своих желаний и может испугаться, если он будет напирать. Ему ведь от нее нужен не разовый секс, после которого она почувствует, что совершила ошибку, и не захочет больше даже смотреть в его сторону. Хотя, случись даже так, он ей не позволил бы отдалиться. Если придется, Сейм готов был удержать свою женщину любым возможным и невозможным методом. Но все же ему мечталось о том, что она будет хотеть принадлежать ему так же сильно, как он хотел этого. А значит, нужно сдержать свою сжигающую похоть и добиваться в первую очередь чувств, а не покорности и отклика тела Джимми.

Нужно. Но, гори оно все огнем, как же она отвечала ему, когда Сейм ее поцеловал. Робкая, неуверенная девочка обратилась в живое пламя в его руках, настолько мощное, что едва не спалило их обоих. Сейм сжал зубы и глухо застонал, когда тело, чуть только успокоившись, снова налилось жаром и отозвалось болезненной тяжестью в паху от того, как он, облизнув губы, ощутил вкус Джимми. Лучший из возможных. И теперь единственно желанный. Его руки задрожали, желая снова ощутить ее изгибы и восхитительную кожу гладких бедер.

– Твою мать, вот же ж наказание, – пробормотал мужчина и отошел от машины подальше. За спиной послышался звук открываемой дверцы.

– Сейм, я что-то сделала неправильно? – Девушка, горевшая ярче солнца в его объятиях, исчезла, и вернулась робкая Джимми, и, кажется, в ее голосе он даже слышал слезы.

Черт, эгоистичный придурок! Стоит тут, беспокоясь только о себе и тех целях, что планирует достичь, и совершенно не думает о том, что может сейчас переживает Джимми. Осел!

– Джимми, маленькая моя, все в порядке. Прости меня, я… черт, я слегка увлекся, и мне нужна минутка.

– Если что-то не так, то мы можем все отменить, – тихо сказала девушка.

Сеймас сделал глубокий вдох и с усилием выдохнул, очищая и беря под контроль свой разум и эмоции.

– Ни в коем случае. Мы запланировали свидание, и я ни за какие богатства мира не откажусь от него, – Сейм обернулся и тепло улыбнулся Джимми, стоящей около машины. Он должен быть спокоен и собран. Ага, конечно. Но при виде этой хрупкой, маленькой женщины его грудь сжимало как тисками, а нутро превращалось в средоточие желающего все пожрать огня. Хоть, на хрен, руки себе связывай, чтобы теперь, когда он уже знал, какая Джимми на ощупь, не касаться ее снова и снова. Она стояла там и смотрела на него, а в его размягченных вожделением мозгах застряла навязчивая картинка, как он подходит и опускается перед ней на колени. Как целует ее ноги и снова задирает подол этого проклятого платья. Как добирается ртом и трясущимися руками до ее лона и ласкает сквозь уже влажную тонкую ткань. Как жадно втягивает ее аромат и ловит языком вкус. А Джимми будет дрожать и стонать. Будет впиваться в его волосы и толкаться навстречу его лицу, требуя дать ей еще больше наслаждения. И он даст... О Господи боже, он даст столько, сколько она захочет. Столько, сколько никогда не хотел дать никому.