Она не верила, что этот проклятый богатенький Буратино влюбился в стареющую женщину настолько, чтобы потащить под венец. Катя решила, что расскажет Алеку о своих подозрениях, но только не сегодня…

Она будто вернулась в прошлое. Снова эта яхта, плавно покачивающаяся на волнах, тихая ночь райского уголка, и они с Алеком одни посреди океана. Она приказывала себе сохранять спокойствие, но это было задачей почти невыполнимой. Алекс сводил её с ума, целуя в шею, и увлекая куда-то, а у неё подкашивались ноги. Да что там ноги… Кровь бурлила в венах жгучим потоком, лишая рассудка.

В России у неё не было парня, встречи с однокурсниками её не прельщали, ибо идиоты, возомнившие себя опытными мачо, вызывали лишь презрение. Катя не станет думать, сколько женщин было у Алека, это неважно. Здесь, сейчас, есть только он и она, а весь прочий мир пусть катится к чертям.

— Персики… — бормотал он, легонько ткнувшись носом в ложбинку её грудей, — я стал их ненавидеть.

— Почему? — тщетно стараясь выровнять дыхание, сипло хихикнула девушка, позволяя его умелым рукам расправиться с платьем.

Их одежда вперемешку валялась под ногами, по коже Кати прополз озноб, приятно холодя разгорячённое тело.

— Потому что, когда я их видел или слышал запах этих чёртовых фруктов, мне повсюду мерещилась ты.

Признание грело душу. Дрожащими пальцами, блуждая по литым бицепсам Алекса, Катя тихо рассмеялась, неистово припала губами к его груди, и мягко толкнула его, принуждая повалиться на палубу. Он не выпустил её из объятий, они плюхнулись — она сверху на него, и густой каскад её волос окутал обоих шёлковым покрывалом.

Алек фыркнул, отбиваясь от шаловливых щекотаний Кати, и в отместку принялся дразнить её соски, нежно перетирая ладонями. Запрокинув голову, она упёрлась руками в его плечи, глухо застонала, отдаваясь на волю победителя. Тело пылало, между ног набухал жидкий огонь.

— У меня… — чуть слышно прошептала Катя, наклонившись близко к лицу Алека, — никого не было, кроме тебя.

В ответ его губы захватили в плен её рот, вновь вырвав протяжный с

тон. Она не хотела ни в чём его упрекать, не имела права. Не было никаких обещаний, ведь так? Независимость Катя ценила больше всего, она любила свободу от всяких обязательств. Первым и главным её принципом было — не привязываться к мужчине. Но Алекс рушил это правило, и ей было сложно бороться с собой рядом с ним.

Невероятное притяжение между ними лишало её воли.

— Помнишь, малыш…? — коварно улыбнулся он, уронив её с себя, и перекатившись на неё, —  как лучик солнца в пасмурный денёк, ты радуешь меня, моя малышка. Как без тебя был раньше одинок, ты озарила жизнь, подобно вспышке. Мне рядом быть с тобой приятно и легко, с тобою весело, и на душе уютно. С тобой взлетаю в мыслях высоко. Люблю тебя… Вот только ль обоюдно?

Она помнила. Этот незатейливый стишок Алекс, шутя, прочёл ей в их первую ночь. Но в эту минуту Кате отчего-то почудился в простых рифмах намёк. Поймав лицо мужчины в ладошки, она пристально всмотрелась в его глаза цвета чёрного кофе. Может быть, показалось?

Проверить свою странную догадку, ей было пока не суждено. Они оба изголодались друг по другу, и стремились насытиться краткосрочными мгновениями уединения. Не надо нежности, не сегодня. И красивых слов она не ждала.

Вдоволь налюбовавшись мощным, красивым телом любовника, Катя призывно подалась к нему, обхватила за крепкие плечи, с запозданием вспомнив про контрацепцию.

— Подожди, Алек…— запротестовала, распластавшись под ним на спине. — ты ничего не забыл?