Опершись руками о перила, Кэтрин секунд десять безучастно наблюдала за быстротечным движением транспорта, а потом, повинуясь непреодолимой тяге, решительно выудила телефон. Невольно затаила дыхание, ощутила, как сердце сделало бешеный кульбит, и забилось вдвое быстрее. Три гудка, длившихся три скачка секундной стрелки, показались вечностью, и неожиданно раздался слегка уставший, такой знакомый, уверенный мужской голос:

— Хилтон. Слушаю.

***

Звонок застал Алекса на пороге. Обнесённый старыми хвойными деревьями, семейный особняк, построенный ещё прадедом Алекса, впервые внушал ему неприязнь. Куда же он мог привезти жену, как не сюда, где выросло не одно поколение Хилтонов. По традиции рода, все мужчины приводили жён в этот дом, чтобы в нём рождались новые дети, наследники, продолжатели династии.

Из пушистых ветвей доносилось пение пересмешника, и, умом-то понимая, что птичка ни в чём не виновата, Александр вдруг испытал дикое желание свернуть ей шею. У него болела голова, и это при том, что на торжестве в ресторане он не притронулся к спиртному. Причина была банальна до зубной боли — с завтрашнего утра начинается другая жизнь, и он сам, добровольно, нырнул в ловушку под громким названием счастливый брак.

Ольга, тактично опередив его, первой юркнула в кухню, и Алекс услышал, как она заговорила с охранником. Раздражённо подойдя к журнальному столику, и бегло взглянув крохотный экранчик навороченного аппарата, Хилтон нахмурился. Номер высветился, но был ему незнаком. Значит, это не кто-то из друзей с запоздалыми пожеланиями, и не младшая сестра, которая не успела вернуться в город. Джина проводила отпуск на Майорке вместе с мужем и двумя детьми, и Алекс нарочно сообщил ей о свадьбе лишь вчера. Ибо у него не хватило бы терпения вынести громогласного супруга Джины, а Стюарта не корми, дай погорланить на политические темы.

Пиджак он безжалостно кинул на витые перила, не заботясь, что белый материал безбожно испачкается. Сейчас одолевала жажда, глоток чего-нибудь горячительного был бы очень кстати. А лучше — половина бутылки разом, того крепкого пойла, которое деду подарил приятель из Италии. Глазами он жадно скользнул по бару, но воздержался, и не двинулся за вожделенной порцией алкоголя.

А в целом, идея ему пришлась по нраву. Напиться якобы на радостях, и вроде как отключиться, завалившись на диване, а утром покаяться перед Ольгой, что оставил её коротать брачную ночь в компании с самой собой. Вот об этом аспекте семейной жизни Алекс как-то заранее не подумал. Делить постель с этой женщиной, отныне носившей его фамилию, он не собирался. 

— Алек… — после недолгой заминки «ожил» телефон нежным девичьим голосом с нотками нервозности.

У Алекса перехватило дыхание, дрогнули пальцы, сжимавшие мобильный, и ладонь внезапно стала липкой от пота. Массивный смартфон едва не выскользнул из руки, подхваченный в последний момент. Воюя с аппаратом, вздумавшим совершить прыжок по ступеням, Александр пропустил то, о чём говорила девушка, и сумел лишь выдохнуть:

— Кэтрин? Это ты, Котёнок?

Молчание длилось коротких секунд пять, но и этого времени с лихвой хватило, чтобы Алекс почувствовал гамму эмоций — от дикого напряжения до взрыва столь же дикой радости. Конечно, он узнал Кэти мгновенно, ибо не переставал о ней думать практически никогда. Его таинственная малышка, с которой он провёл прошлое лето, не была миражом, она существовала, в чём, признаться, Александр уже начал сомневаться.

— Я во Флориде. — наконец, прервала она паузу, и он услышал тихий вздох. — не хочешь спросить, откуда у меня твой номер?