Они шли и шли. Насколько же все по-другому выглядит ночью! Каких-нибудь несколько часов назад, ранним вечером, он проезжал по этой дороге. Ну кусты, ну деревья. Ничего примечательного. А сейчас все они походили на сказочных чудищ, тянущих свои руки-ветви к одиноким путникам. Того и гляди хвать – и уволокут в беспросветную чащу, где, наверное, после полуночи начинается своя особая жизнь. Попадешь туда, и не будет возврата.

Свет впереди плясал, плясал да вдруг и погас. Сопение прекратилось, ворчание смолкло. Звук шагов тоже стих. Егор запнулся о корень и чуть не упал. Затаив дыхание, посидел на корточках, прислушиваясь. Полная тишина вокруг. И ни единого признака присутствия поблизости Никифора. Он как сквозь землю провалился. Или все же услышал его, Егора, шаги? Подумал, что за ним крадется кто-то чужой и опасный, выключил фонарик; теперь тоже таится где-то там, впереди, выжидает.

Идти вперед или подождать? Вдруг Никифор успокоится и снова включит фонарик. Егор, еще немного посидел. Друг по-прежнему не выказывал своего присутствия. По прикидкам Егора они уже находились совсем близко от Мариного дома. Может, прямо туда и направиться? Никифор-то, если ушел, наверняка уже на месте. А если нет, вот-вот подоспеет.

Егор осторожно двинулся вперед. Счастье еще, что вышла луна, хоть что-то видно. Только Никифор так и неизвестно где. Вот наконец дом Мары. В окнах ни огонька, и гнетущая тишина вокруг. Егор осторожно потянул на себя калитку. Не заперто. Он шагнул во двор. По периметру обошел дом. Никого. Изнутри – ни звука. То ли там крепко спят, то ли вообще отсутствуют. А главное, никаких следов Коржика. Куда его могло унести?

«К Косачевым! – вдруг осенило Егора. – Надо срочно проверить там!» Почему он был в этом уверен, сам толком не мог бы ответить, но ноги сами понесли его к заброшенному дому.

Калитка была распахнута, а заросли крапивы основательно примяты. Впрочем, Егор ведь сам над ними сегодня основательно потрудился. Дом и днем выглядел достаточно мрачно, ночью же от него вообще мурашки по коже бегали. Егор застыл, не в силах сделать и шагу. Все его существо сопротивлялось движению вперед. «Разворачивайся и беги без оглядки!» – командовало тело.

В зарослях крапивы хрустнуло. Он дернулся и чуть было не побежал, однако усилием воли принудил себя остаться на месте. Это ведь наверняка Коржик. Егор, до боли закусив губу, сделал трудный первый шаг, затем еще один и еще. А потом вдруг с кем-то столкнулся, прямо у самой стены косачевского дома.

В плечо вцепилась рука. Глаза ослепил луч света. Егор зажмурился.

– Фу, черт, это ты, – раздался знакомый исполненный возмущения шепот. – Что ты здесь делаешь? За мной следишь? Или это она тебе…

– Я не слежу, – открыл глаза Егор. – Да опусти ты фонарь! – Коржик послушался. Егор продолжал: – Я просто увидел, как ты удираешь, вот вслед за тобой и двинулся. Вдруг, думаю, тебе моя помощь потребуется. Ты-то сам что здесь делаешь?

Никифор выдержал длинную паузу и, наконец, прошептал:

– А, ладно. В общем, я после ужина-то поехал. Думал, она уже никуда не денется. Либо в одном доме застану, либо в другом. Куда ж ей еще на ночь глядя? Приезжаю – ее у Потылихи нет. Я сюда, к Косачевым. Смотрю – дверь открыта. А там… – он осекся. – Понимаешь, она говорила там с кем-то. Мол, сейчас ей пора домой, а ровно в час ночи вернется. Тут слышу по голосам, они к двери направились. Я – в кусты. Мара вышла и дверь закрыла.

– А тот, с кем она разговаривала? – тихо поинтересовался Егор.

– Внутри остался, – пояснил Коржик. – Сперва я хотел за Марой пойти, но раздумал, – он скрипнул зубами. – То мне глазки строила, а теперь получается, к кому-то другому ночью пойдет. Вот я и решил: явлюсь и испоганю им всю малину. Будет знать… – У Никифора не хватало слов. – Короче, пойдем, Граф, спрячемся. Она скоро должна появиться. То, что ты тоже здесь, даже лучше. Поможешь. Вместе в два раза больше шума поднимем.