В конце концов Гай не выдержал и взмолился:

– Рэн! Я же не ульвит! У тебя количество яда на каждое слово превышает все мое терпение! – Он умоляюще посмотрел на него. – Ну, может, пойдем, прогуляемся? Развеешься?

Рэн одарил его хмурым взглядом.

– Думаешь, лицезрение архитектурных шедевров и мелькающая перед глазами толпа помогут?

Гай милилиту смотрел в потолок, глубоко дыша, а потом спокойно спросил:

– Ну, хочешь, пойдем к заливу? Послушаешь море, успокоишься. – Он внимательно за ним наблюдал, выдвигая очередное предложение: – Или хочешь, пойдем в воллюм? Ведь завтра опять лететь к твоему дяде и не покладая рук готовиться к Инициации. Ты ведь сам захотел пройти ее раньше срока. – На последних словах Гай не удержался и недовольно поморщился.

Рэн фыркнул и слабо улыбнулся. Он отложил кинжалы в сторону.

– И нисколько об этом не жалею. Нечего мне постоянно пенять на это, Гай. – Он поднялся, подошел к кругу и выдернул из него клинки. Сложив их в футляр, Рэн твердо произнес: – Не отвертишься – пройдем раньше и вместе. Тебе отступать некуда, друг.

Гай недовольно пробурчал что-то себе под нос, но продолжать тему не стал. Рэн подхватил с кровати жако под ожившим взглядом друга, поправил рубашку и быстро оделся, решив, что Гай прав – пора проветриться. Все время прокручивать в голове разговор и искать причины запрета поиска Серебряной Иглы он устал, потому что ни одной весомой не находил, и от этого злился еще больше.

Рэн подошел к зеркалу, приводя взлохмаченные светлые волосы в порядок. Прикрыл радужку иллюзией, аккуратно надел боннет и махнул рукой другу, который с интересом наблюдал за его действиями.

– Идем, ульвит. Погуляем в городе, может, в воллюм зайдем. Надо пользоваться, пока нас не засадили под арест.

Воодушевленный Гай сорвался и выпрыгнул из кресла.

– Отличная идея! Идем! – Он водрузил на голову головной убор и подхватил шпагу со стола. Под его скептичным взглядом недовольно протянул: – Ну что опять не так?

Рэн насмешливо фыркнул и глазами указал на воротник. Друг удивленно повернулся к зеркалу, поморщился и бытовым заклинанием Чистоты быстро убрал помаду. Одернул жако, провел рукой по темно-каштановым вихрам и довольный заявил:

– Пошли уже, – первым выходя из комнаты.

Рэн вздохнул и замер на миг раздумывая – брать или не брать новую дагу, потом решительно пристегнул ножны с ней, и настроение снова упало. Он уже попробовал дагу в работе с энергиями – скорость вырастала в разы, кинжал быстро реагировал на все его посылы, четко следуя структуре и усиливая заклятья. Такое оружие точно стоило куда больше тех наказаний, что им назначили родные Рэна, и всех тех денег, что он заплатил. От осознания этого на душе потеплело, но не настолько, чтобы забыть о запрете и смириться с ним. Со смирением у Рэна было плохо. Очень плохо. Особенно, когда понимал, что если дага так поднимает уровень, то Игла точно превосходит ее по всем статьям. Он не удержался от сдавленного стона. Ну что за пропасть?

Гай заглянул, не дождавшись его выхода, и молча потянул за рукав, вытаскивая в гостиную, а из нее в коридор. Оптимизм друга плескался через край, не давая Рэну застрять в глухом раздражении. Ему никогда не запрещали ничего настолько категорично без объяснений. И это сильно злило.

Ни крики фрегатов – больших серых птиц, парящих над спокойными водами залива, – ни каравеллы, которые так нравились Рэну, настроение не подняли. Шумные компании приезжих, гуляющих по набережной, только раздражали, как и кокетливые взгляды девушек, летящие в их сторону.