– Кофе сегодня какой—то горячий, чуть не обварился от вида Валентины.

Коллеги начали очухиваться, словно после гипноза. Кто—то кашлянул, кто—то повернул голову, кто—то пытался продолжить печатать, но пальцы не слушались. Один из сотрудников сделал вид, что ищет что—то на полу, лишь бы избежать зрительного контакта. Другой уронил степлер.

Валя прошла сквозь этот затихший муравейник как гость из будущего. В голове пульсировала мысль: «Я сделала это. Я пришла. Теперь или уволят, или обогреют». Её сердце билось быстро, но не от страха. От адреналина. От того странного состояния, когда тебя вдруг начинают видеть. Всерьёз. Как женщину. Как загадку. Как проблему, которую хочется решить руками.

Ни одно слово не было сказано. Но всё было ясно по глазам, по жестам, по неловким попыткам вернуться в рутину. Мужчины молчали громче обычного. Женщины молчали так, как будто уже выносят приговор.

Кляпа внутри хихикнула. Не сказала, не прокомментировала, не выдала очередной лозунг – просто затаённо хихикнула. Валя знала этот смех. Он значил только одно: начинается шоу.

Она шла мимо Ивановича. Тот сделал шаг в сторону, наступил себе на шнурок и чуть не упал. Её стул скрипнул, как кресло в зале заседаний, когда кто—то встаёт, чтобы объявить: «Я готова». Но она не вставала. Только села. Спокойно. Неуклюже, но с достоинством. Как садятся те, кто сегодня не принесёт обед, но принесёт катастрофу.

На соседнем столе упала ручка. Следом – калькулятор. Бухгалтерия распалась на молекулы.

Валя открыла ноутбук. Сделала вид, что проверяет отчёты. На экране дрожал курсор, как будто даже техника чувствовала перемены. Внутри бурлило. Но снаружи – полная концентрация. Она чувствовала спины, взгляды, затылки, рты, которые приоткрылись от удивления, и носы, что дрожали от смешанных ароматов косметики и опасности.

Кто—то тихо прошептал: «Это точно Валя?». Ответа не последовало. Потому что ответа не было. Это уже не была просто Валя. Это была женщина, которой стали бояться ещё до первого слова.

Первым на подходе оказался Ваня—айтишник. Обычно он появлялся незаметно, как системное обновление, но сегодня возник внезапно, с видом человека, которому срочно нужно обсудить не баг, а багиню. Стоял с кружкой, на которой было написано «Root access only», и таращился в Валю так, будто только что нашёл в коде функцию, отвечающую за эрекцию.

– Слушай, – начал он, приподняв брови над линзами, – я, конечно, не совсем традиционной ориентации… но сегодня у меня почему—то необычно трепещет сердце.

Голос у него был мягкий, как у ассистента в приложении, а взгляд – честный, как у тестировщика перед дедлайном. Валя кивнула, не зная, куда себя деть. Попыталась улыбнуться, но вышло как у человека, который случайно запустил платную подписку и не знает, как её отменить.

– Тебе очень идёт. Ты сегодня как… как «Дарк—мод» в бухгалтерии, – добавил Ваня, немного покраснев.

Валя мысленно умоляла его сменить тему на бэкапы, фаерволы, RAID—массивы, хоть что—то… Но Ваня, довольный собой, удалился к принтеру, оставив после себя лёгкий след восхищения и парфюма с нотами мяты и загадки.

Не прошло и двух минут, как в дверях бухгалтерии застрял Паша. Курьер. Его фигура, как всегда, полностью заполняла проём. В одной руке – пакеты с водой, в другой – ящик с канцелярией, а на лице – выражение любовного помрачения. При виде Вали он остановился, как танк на поле с одуванчиками, уронил ящик, затем пакеты, а следом и ключи.

– Оп-па… – произнёс он, будто комментируя падение экономики. – Ты… м-м-м… ну, офигеть… Слушай, а… хочешь пообедать?