А вообще, в двадцать пять лет жизнь прекрасна! Ковыльский пользовался популярностью у девушек, покоряя их отличной фигурой, белозубой улыбкой и искрометным чувством юмора. Ну и барышни видят романтический образ рыцаря или принца на белом коне в симпатичном спортсмене, уже широко известном в узких кругах. Перед Олимпийскими играми оставался только чемпионат Европы, в этот раз проходящий в немецком Мангейме. Городок небольшой, но довольно интересный, с четырехсотлетней историей. Вот как раз за солидный юбилей его и выбрали местом проведения чемпионата. Первый день соревнований прошел ожидаемо хорошо. Ковыльский по результатам был на третьем месте, что для российской сборной было огромным успехом, соперники кривились и фальшиво поздравляли.  

Вечером Саша пошел размять ноги, ни на секунду не беспокоясь о своей безопасности. Это же провинциальная Германия, оплот порядка и чистоты. Тем неожиданнее было случившееся. Откуда взялся Ламборгини и куда он несся по улочке небольшого городка, неизвестно, этим потом занималось следствие, установившее и личность водителя, и то, что он был под кайфом. Немцы взялись за расследование со всей серьезностью и ответственностью, но молодому коннику было уже все равно. Спортивная машина, пролетев на бешеной скорости, сбила парня и скрылась вдали. Немногочисленный очевидцы кинулись на помощь, полиция уже пыталась остановить автомобиль, медики прибыли в кратчайшие сроки. Переломы, черепно-мозговая травма, травма позвоночника - не только Чемпионат и Олимпиада накрылись медным тазом, но и над дальнейшей карьерой повис огромный вопрос.  

И началась больничная жизнь. Травмы оказались на редкость неудачными, если так вообще можно говорить, гипс, вытяжка, корсеты, физиотерапия. Сначала спонсоры охотно помогали, а через год все как-то сдулись. Немолодые уже родители прилагали огромные усилия, чтобы сын стал прежним, но Саша просто не хотел бороться. Не видел смысла жить без возможности заниматься любимым делом. Не будем рассказывать в сотый раз о том, как постепенного испарились девушки, а потом и друзья (тут, впрочем, Ковыльский и сам немало усилий приложил). Возможно, найдись человек, который встряхнул бы его за шкирку и сказал: "Соберись, тяпка", то и выздоровление бы пошло быстрее, и характер бы так не испортился. Увы, мать, родившая единственного ребенка почти в сорок, после случившегося стала оберегать его как зеницу ока, запрещая медикам "издевательства", поощряя домоседство и отсутствие активной жизни.  

"Я тебе говорила, что лошади опасны. И вот. И как мы с отцом теперь будем?" - такая вот логика. Отец, старше супруги на пять лет, в свои семьдесят уже не желал семейных разборок и жене не препятствовал. Так постепенно отсеялись и немногочисленные родственники. Саша все глубже погружался в депрессию и у него даже мысли не возникало, чтобы пойти работать, организм вполне восстановился, хотя и имелись ограничения по видам физической нагрузки. Через два года тихо во сне ушел отец, и мать утроила усилия по обереганию сына.  

Так вот в двадцать восемь лет, в сущности, здоровый парень с отличными данными оказался на обочине жизни. Его съедало чувство вины перед матерью, убивала тоска по прежней жизни и необходимость хоть какой-то работы. Накопления растаяли, материной пенсии едва хватало на двух человек. От предложения бывших друзей он категорически отказался, ему казалось, что все это из жалости. Отношения с девушками перестали ладиться, потому что каждая начинала рано или поздно ковыряться в его прошлом и задавать неуместные вопросы. Кое как протянул на подработках два года, и в тридцать понял, что жизнь просрал. Рука сама потянулась к бутылке, но в последнюю минуту сумел остановиться.