– Конечно! Поверь мне.

Белла внимательно посмотрела на подругу. Может, Кэт и правда права? И не стоило так расстраиваться? Может, это со всеми бывает, когда с непривычки и в первый раз?

– Ладно, пойдем в гостиницу. Только сначала посмотрим, закончилось ли открытие фестиваля, – согласилась она и добавила: – Только нашим мамам ничего не говори, хорошо?

– Я что, дура, что ли? Чтобы нас больше купаться не пускали? Конечно, не скажу! – обиделась Кэт.

У дома Волошина было полно народу. Только теперь все ходили-бродили, собирались группами и что-то обсуждали. Торжественная часть закончилась, но, видимо, обещали продолжение, поскольку никто не расходился. Стоило подругам появиться, как к ним подошли их мамы.

– Купались? Все хорошо? – почти хором спросили они, а получив утвердительный ответ, сообщили: – Сейчас будет экскурсия по дому Волошина.

И тут же рядом появилась какая-то женщина, которая позвала всех внутрь.

Белла украдкой оглядела гостей: Светислава среди них не было. Девушка вздохнула, но в музей все-таки пошла: любовь любовью, а поглазеть на дачу Волошина ей было интересно.

Внутри их бодро повели по комнатам.

– Дом поэта посещали известные люди. Еще в начале века у матери Волошина побывал Чехов. А потом здесь гостили Вересаев и Бунин, Тренев и Эренбург, Грин и Паустовский. Здесь бывала великая русская балерина Анна Павлова и композитор Скрябин, художники Поленов, Кончаловский, Кругликова, выдающиеся певцы Шаляпин, Зоя Лодий и другие. Бывал и Алексей Толстой, который предпочитал работать стоя, и для него Максимилиан Волошин сделал специальное бюро. Марина Цветаева писала, что Волошин сумел создать в доме атмосферу, которая «сводила людей, творила встречи и судьбы», – вещала экскурсовод.

– Круто, у него здесь была вписка! – шепнула Кэт.

Белла уже знала, что «впиской» называют частный дом или квартиру, в которой хозяева охотно принимают самых разных путешественников и творческих людей, иногда даже совсем незнакомых, и что на вписке можно и переночевать, и пожить какое-то время.

– Да, действительно, – согласилась она.

Экскурсовод пригласила проследовать за ней на крышу дома.

– На этой крыше хозяева и гости любили загорать и…

Белла не стала слушать продолжение – у нее дух захватило от открывшегося сверху вида: море до горизонта, береговая линия поселка, мысы, ограничивающие бухту… Она даже пожалела, что никогда не испытывала тяги ни к фотографии, ни к живописи. А потому оставалось только смотреть во все глаза и впитывать в себя эти красоты.

– А вот в той стороне жил доктор Юнге, он прописывал своим пациентам воздушные ванны и водные процедуры нагишом, что было очень революционно в те времена. Эта идея понравилась Максимилиану Волошину и его друзьям, и они стали горячими приверженцами доктора…

– Это что, они тут голые загорали и купались? – шепнула Кэт.

– А? Что? Получается, да! – вернулась в реальность Белла. – Приятно, наверное…

– …до сих пор в Коктебеле существует нудистский пляж. На нем…

Но Беллу это совершенно не интересовало. Тем более что она неожиданно увидела внизу Светислава, мирно бредущего по центральной улице от лотка к лотку, старательно что-то выискивая у торговцев. Увидела и… И тут же припустила вниз по деревянной лестнице.

Выскочив из дома, Белла рванула через ворота на улицу, едва не зацепив какого-то мужчину, то ли чем-то торговавшего, то ли просто сидевшего у забора. Даже не заметив этого, она уверенно свернула направо – именно туда, куда шел Светислав. И тут же потерялась в разноцветной толпе. «Где же он? Где? Где?» – стучало в висках.