8. Глава 8

Валерия

- Далеко разогналась? – послышался голос Глеба за спиной, и резкий рывок за руку заставил остановиться.

    Как я и предполагала, Грач назначил следующее заседание через месяц с последующим официальным оповещением сторон. То, как он одобрительно смотрел на Глеба, лишний раз убедило, что с этим судьёй Машке ловить нечего. Пожелав в уме Грачу большой и светлой любви, дабы смягчить его взгляды в женскую сторону, покинула зал и припустила к лифту. Тот оказался на первом этаже, поэтому пришлось спасаться бегством по лестнице. А спасаться было от чего.

    Казарцев с лёгкостью прочитал по губам мою заветную фразу и одарил меня таким обещающим взглядом, что я пожелала не видеть его ещё пару месяцев. Передо мной уже маячил последний пролёт и спасительный выход за поворотом, но шпильки сильно проиграли мужским ботинкам и тренированным мужским ногам.  Скорее всего, Глеб скакал сайгаком через две ступени, раз догнал меня, предварительно сложив документы и попрощавшись с судьёй, страдающим мизогинией*.

- Что тебе, Глеб Вадимович? – развернулась и попыталась выдернуть руку. Хотя куда там. Из его клещей, размером с лопату сделать это было проблематично.

- Мы должны поговорить, Валерия Генриховна. Предпочитаешь здесь, или отъедем в место потише?

    Промелькнувшая в глазах похоть подсказала правильный выбор. Лучше подальше от людей, тем более от людей в здании суда. Кто знает, что придёт в голову больному придурку, преследующему меня после каждого заседания. Неизвестно, что его так торкает – процесс, одобрение Грача, или моя речь, но после них его срывает на похоть.

- Выбираю место потише, только убери от меня руки, Казарцев.

- Снова показываешь зубки? Знаешь же, что они меня заводят. Добиваешься дальнейшего общения в уборной?

    Он продолжал удерживать в стальной хватке мой локоть и нагло скалиться в полоумной улыбке. Я закатила глаза к потолку, обругала его про себя всеми известными матерными словами и расслабилась. Смысл напрягаться и дёргаться, когда мне с ним ни в жизнь не справиться.

- Ты на своей коробчонке, или такси? – оскорбил мою малышку Глеб, толкая к выходу.

- Между прочим, моя машина очень удобна в тесном городе. Маленькая и манёвренная. Это не твой бегемот, занимающий два парковочных места, - возмутилась в ответ, защищая свою крошку.

- Ну вот, видишь, мы уже обсуждаем бытовые проблемы. Ещё час-два, и мы перейдём к выяснению, кто громче храпит во сне.

- Ээээ! Я не храплю! – не удержалась от его обвинительного тона.

- Откуда знаешь? Твой лысый уродец сказал? – разошёлся в издевательствах Глеб. – Не хочется тебя огорчать, но твоё тощее чудо скажет что угодно, лишь бы ты его не выбросила. Не красотой, так лестью.

- Придурок ты, Казарцев, - судорожно дёрнула рукой, высвобождаясь и садясь в открытую дверь машины.

- Ничего я не придурок. Просто стараюсь быть общительным и весёлым, - забрался на свое сидение и завёл двигатель. – Предлагаю сразу ехать ко мне. Последнее время наши встречи ничем приличным не заканчиваются.

- Издеваешься? – чуть не захлебнулась огромным глотком кислорода. – Нам с тобой даже дружески болтать не положено, а ты чёрте о чём думаешь.

- Хорошо. Не хочешь ко мне, поехали в «Захру». Там туалет приличный и народу в такое время не много, - продолжал сыпать предложениями Казарцев, плавно выруливая с парковки и выезжая на проезжую часть.

- Господи. Да езжай куда хочешь, - сдалась, представляя неловкость, когда придётся выходить из уборной.

    Глеб довольно хмыкнул и за весь путь больше не проронил ни слова. Я безразлично смотрела в окно на пробегающие дома старой Москвы, яркие вывески закусочных, магазинов и ресторанов, и пыталась вычислить местоположение жилища Глеба. Элитностью дом Казарцева не отличался, что казалось странным с его материальным положением и возможностями отца. Обычная многоэтажка в спальном районе.