— Я с тех пор повзрослела, – ответила Эллен, изобразив аристократическую гордость. – В отличие от некоторых.

— Оно и заметно, – буркнул я и добавил громче: – Удивительно, что хоть в чём-то наши мнения сходятся.

Тут пришла её очередь вскинуть бровь:

— Разве не ты у нас адепт весёлого образа жизни? “Бери от сегодняшнего дня всё, что можешь взять и не думай про завтра”?

— Мне приятно, что моя слава достигла такого уровня, что даже ты начала меня цитировать, но я бы с большим удовольствием сходил на нормальные танцы, где сразу видно, кого танцую: нормальную девушку или крокодила. А эти маскарады для тех, кому стыдно своё лицо показать.

— То есть, как раз для тебя, – заметила она. – Ни одна девушка не захочет танцевать с парнем, у которого розовые виски!

— Спорим? – я протянул ей руку.

— Спорим! – она резко сжала её в ответ, приблизившись, и некоторое время мы смотрели друг другу в глаза.

Чёрт возьми, а ведь красивые глаза.

— Что ж, в таком случае, встретимся на вечеринке в честь окончания семестра.

— Не сомневайся, – улыбнулась Эллен, и эта коварная улыбка не предвещала ничего хорошего.

Расцепив руки мы синхронно вошли в ворота и разошлись в разные стороны: я в сторону мужских общежитий, она – в сторону женских.

Когда за спиной осталось разделявшее нас здание, я остановился и, подняв взгляд к небу, выдохнул облачко пара. Ярко сияла луна. Её свет отражался от снега, освещая город, и, несмотря на поздний час, было видно всё вокруг.

— Странно это признавать, – пробормотал себе под нос, – но что-то в ней есть.

Потом тряхнул головой и широкими шагами направился домой.

Мэт ещё не спал. Он стоял в той части комнаты, которую мы освободили от мебели и установили в ней мишень для метания ножей. Когда дверь распахнулась, мой сосед обернулся и бросил нож, не глядя, но попал прямо в центр.

— Что-то ты задержался, – заметил он и пошёл к мишени, чтобы выдернуть из неё застрявшие ножи.

— Возникли непредвиденные обстоятельства, – я сбросил с себя сапоги и пальто, после чего опустился на кровать и шумно выдохнул. – Эллен придумала новый способ от меня избавиться и подлила в мой стакан убойную дозу холоцентатуса.

— О-о! – уважительно протянул сосед. Подкатив низкий стол ближе к моей кровати, он сел на него и, скрестив руки на груди, с лёгкой издёвкой кивнул: – Что, отжигал? Танцевал голым на столе? Жевал собственные шнурки? Лез целоваться к будущей тёще? – он внимательно посмотрел на меня, оценивая отсутствующую реакцию, и сузил глаза: – К тестю?!

— Пел песню про коня и рассылал голубей бывшим, – фыркнул я.

— Ну, хоть в фонтане-то купался?

— На улице мороз!

— Так в этом и смысл! – Мэт вздохнул. – Что, вовремя заметил?

— Ага.

— И в чём тогда соль произошедшего?

— А ты знаешь, что бывает с людьми, если они холоцентатус не внутрь употребляют, а вдыхают его пары?

— Никогда не слышал о подобных экспериментах.

— Ну вот, а я поставил такой эксперимент. В результате у всех присутствующих голоса стали высокими и сдавленными, как у профессора Эллиота, когда ему Тим случайно по колокольчикам зарядил.

Лицо Мэта вытянулось, а потом он прыснул:

— И что матушка? Обоим голову открутила?

— Да нет, мы с Эллен молчали, а улики были уничтожены в камине, концов уже не сыщешь. Но вечерок выдался весёлый.

— Вот уж не сомневаюсь! Кстати, насчёт весёлых вечеров. Учти, что завтрашний у тебя уже занят.

— Чем?

Мэт протянул мне скрученный в трубочку лист. Развернув его, я увидел то же объявление, которое висело на воротах: зимний бал-маскарад. Ниже значилось: “Клуб свиданий”.