Река отнесла ее за несколько улиц от лодочного сарая, но луна и Старые Ворота давали ориентир. Босые ноги шлепали по булыжникам. Она не знала, где потеряла сандалии. В сарае будут синие плащи. Она возьмет их в помощь. Да, ее поймают. Да, предстоит унижение. Но это был единственный способ успеть добраться до Теддан.

Ее платье будто бы выкроили изо льда. Оно приставало к коже и беспощадно терло на бегу. Дыхание сделалось прерывистым – она рыдала то ли от боли, то ли от ужаса. Элейна обогнула последний угол.

Перед ней раскинулась открытая площадь с колодцем и низкой оградой. На ограде, вытянув ноги, сидит человек. Не синий плащ. Она проследила за его взором на ближнюю от сарая улицу. Трое синих плащей с мечами наголо выстроили ночных гуляк на коленях. Мелкорослый стражник по очереди подходил к каждому новому задержанному, вязал им запястья и сажал на общий поводок. Каждого из кутил поведут к магистрату. Каждого ожидает расплата по закону.

И в уголке группы плененных, свесив голову, размазав по лицу слезы, стояла Теддан. В сердце Элейны вступили в бой ужас и облегчение. Теддан в безопасности. Теддан схвачена. Теддан доживет до минуты, когда ее приволокут с позором к отцу и она пожалеет, что выжила.

Один из двух синих поздоровее глянул в сторону Элейны и наставил на нее меч, будто обвинительный перст:

– Эй! Ты! Стой, где стоишь! Именем князя!

Он тронулся к ней, отвлекаясь от выстроенных арестантов. Видимо, этого шанса Эддик и ждал. С ревом здоровяк вскочил на ноги, протаранил мелкого стражника и припустил к северу, по-прежнему величественно обнаженный. Работая бледными конечностями, он уносился в залитые луной улицы, словно изгнанный бог, и его стихающий крик был полон звериной радости. Начали вставать и другие задержанные, угрожая столпотворением. Подступавший к Элейне страж повернул обратно, и она поняла, что это ее шанс. Она тут же метнулась, перескочила низенькую ограду и прижалась к заборчику, точно опять превратилась в ту девочку, которая играла со своей няней в прятки.

Сидевший на ограде мужчина откинулся назад и взглянул на нее сверху вниз. Он оказался ее возраста или около того. Резко очерченные скулы, волосы совершенно непонятного при луне цвета. Крайнее изумление на лице в другой ситуации добавило бы ему симпатичности.

Она прикоснулась пальцем к губам – «тише», – а потом прижала к груди сложенные в мольбе о помощи ладони.

Когда зазвучали свистки, Гаррет встал и в волнении начал расхаживать. Расстояние от ограды колодца до корабельного сарая он готов был преодолеть за считаные секунды. Шум голосов усилился. Вскрикнула женщина. Чего бы там ни обнаружилось, Канниш с Мауром столкнулись с этим лицом к лицу, а он прячется в темноте, вместо того чтобы встать с ними в один ряд. Его пальцы постукивали по бедру, барабаня, словно капли во время ливня.

Два свистка смолкли, и никто не отозвался в ответ. В пределе слышимости других синих плащей не было. Так дело не пойдет. Оставаться на месте – слишком много они от него хотели.

Дверь лодочного сарая открылась. Наружу пролился свет. В проеме толклись силуэты, растворяясь на фоне друг друга, пока с мечом в руке не появился Канниш. Он взмахнул оружием, спиной к Гаррету – и тут наружу вышел молодой человек и встал на мостовой на колени. Потом еще один. Потом женщина в дорогущем с виду платье.

Из здания лаял голос Таннена, словно пес собирал в кучу стадо овец. Канниш оглянулся через плечо, щеки смялись в ухмылке. Салютуя Гаррету, поднял меч. Гаррет поклонился и сел обратно.