Элейна рассмеялась. Это было так по-дурацки, за исключением того, что задевало струнку истины. И потому звучало еще забавней.

– Тебе ведь не обязательно быть одной, – сказала Теддан. – Найди кого-то, кто будет с тобой дружить или согревать постель.

– Ничего не выйдет. Даже если такие найдутся, они не увидят меня. Будут видеть одну ее.

– Ее?

– Элейну а Саль, дочь следующего князя, и однажды воплощение самого Китамара. У меня ничего нет и не будет. Все получит она. Никто не смотрит на меня в одной с нею комнате. Даже я иногда в ней теряюсь. Напетого обо мне несоизмеримо больше меня самой.

– Неправда.

– Истинная причина моей любви в том, что ты умеешь меня обмануть.

Теддан отмахнулась.

– Я догадывалась о чем-то в этом духе. В следующий раз ты идешь со мной.

Элейна ерзнула, и Теддан выпрямилась. Губы Элейны слегка шевельнулись в улыбке, но она покачала головой:

– Нет. Совершенно исключено.

– Именно этого тебе не хватает! Я же уже объясняла. Все в масках. Никто не узнает тебя, наверняка не узнает. Не об этом ли ты только что говорила? Оно перед тобой – на твои слова откликнулись сами боги! Будет святотатственно не пойти.

– Это сборище пьяных купчиков, а ты играешь в опасные игры, опускаясь ниже своего положения.

– Так ведь в маске, – хихикнула Теддан. – Кажется, ты упустила этот момент. Подари себе хоть что-нибудь, пока можно. Потом, когда очутишься во дворце под охраной старого Кинта, лазейки не будет. И только память согреет тебя теплом в жестокую холодную зиму старческого слабоумия.

– Прекрати подначивать.

– Древняя княгиня Элейна а Саль восседала на ледяном троне, обреченная на тленное затворничество и… не знаю. Озноб? Пагубный колотун, и лишь греза о жаркой летней ночи безрассудства напоминала ей, что значило быть живой.

– Ах ты бестолочь, – расхохоталась Элейна. Теснота вокруг сердца ослабла. Улыбка наконец-то стала ощущаться улыбкой. – Я не попрусь в какой-то цех, полный незнакомцев и бочек вина. Такому не бывать.

– Понимаю.

– Я серьезно.

– Я знаю. И уважаю твой выбор.

Они посидели еще немного, прохладная вода булькала, струясь вокруг лодыжек Элейны. Наверху по деревьям прыгала белка, перескакивая с ветки на ветку на своем пути неизвестно откуда в неизвестно куда. Постройки усадьбы из тени казались ярче, точно белые кирпичи были слеплены из огня.

Элейна вздохнула.

– Ну, привет, – сказала она. – Ладно, схожу.

Дайвол Сенит, капитан городской стражи и смотритель Новорядских казарм, не принадлежал к числу набожных, но и не видел большой потери от того, что стелит соломку. Если Трех Матерей взаправду не существует, то от него убудут лишь крупицы ладана да считаные минуты за день, просиженные перед алтарем в кабинете. А если они все же есть, ему, очень даже возможно, улыбнется судьба.

Кабинет был небольшой. На северной стене растрескалась штукатурка, и он так и не собрался ее отремонтировать, хотя каждый раз глядел туда с раздражением. Имелось тут и маленькое оконце, сложенное из кусков стекла, с залитыми свинцом стыками. На цельный стеклянный лист не находилось бюджета. На столе лежал открытый журнал происшествий. Капитан водил по каждой записи пальцами.

НТ 3-я хищение Хаттин Каммер кожаные обрезки пер. маг. В третью смену патруль Наттана Торра задержал некоего Хаттина Каммера за кражу кожаных обрезков и передал на следствие магистрату. Исчерпывающий отчет о деле будет составлен службой магистратов, вне ведений Дайвола.

ЛЛ 2-я уклонение пошлин 2 с. 5 м. Во вторую смену патруль Ледри Ладдата взыскал два серебреника и пять медяков с народа, пытавшегося миновать уплату мостовых сборов. Это лишь пеня. Суммы пошлинных сборов заносились в другой журнал. Подати передавались во дворец. Пени оставались в части или в карманах взимающих их людей. Он перевел пальцы к следующей записи.