Через месяц мы впервые поцеловались – и явно с прицелом на развитие событий. Я честно призналась, что опыт у меня небольшой и не слишком приятный. Ничего, успокоил он, это поправимо.

Виталик и правда был со мной очень терпеливым и осторожным. Пусть не сразу, но что-то такое забрезжило. Оказалось, что секс – это не так уж и плохо. Каких-то там неземных восторгов я не испытывала, хотя потихоньку начала получать удовольствие. Наверно, те месяцы были у нас самыми лучшими. А потом, после летней сессии, он предложил вместе снять квартиру.

Родители в восторг, конечно, не пришли. Виталькины тоже, но сказали ему: ну ты сам решил, потом не жалуйся. Мои были всего на год старше, когда поженились, но отреагировали так, словно мне лет пятнадцать. Мама просто сказала, что я слишком тороплюсь, а отец брюзжал все семь месяцев, которые мы с Виталькой прожили вместе. Мол, если уж так приспичило, надо идти в загс, а не разводить блядство. Тут я, конечно, многое могла бы сказать, но не видела смысла. Он все равно слушал только себя. Как глухарь на току.

С самого начала все пошло… не то чтобы плохо, но уж точно не так, как я представляла себе нашу совместную жизнь. При всех своих достоинствах, в бытовом плане Виталька оказался копией моего отца, и это меня страшно бесило.

«Кит, вынеси мусор», - просила мама.

«Да», - отвечал он и тут же забывал об этом, уничтожая очередного игрового самурая.

«Виталь, помой, пожалуйста, посуду», - просила я.

«Да, сейчас», - кивал он и залипал в соцсети.

Я злилась. А когда я злилась, становилась очень противной. Нудной и вредной. Настоящей душнилой – и ничего не могла с этим поделать. Долбила одно и то же по двадцать раз, пока Виталик не взрывался и не начинал орать. При этом исходная причина забывалась и на первый план выступало то, что я «рыба-пила, которая даже Буратино запилит насмерть».

Не знаю, как с Буратино, а вот с Виталиком пила нашла на камень. Мое занудство не работало. Да, собственно, ничего не работало. Мы разговаривали – спокойно, уже помирившись. Он клятвенно обещал помогать мне или хотя бы убирать за собой бардак, а я – не давить на него. Но ничего не менялось.

Сказал бы прямо: Ален, я не хочу, потому что это бабское дело. Возможно, мы все-таки пришли бы к какому-то компромиссу. Я не собиралась соглашаться с тем, что вся домашняя работа должна быть на моих плечах, учитывая, что мы оба учимся и при этом одинаково сидим на родительской дотации. И ладно бы только домашняя работа, но носки-то с трусами ты можешь не разбрасывать где попало?

Да хрен с ним, я бы, наверно, даже махнула рукой и ради мира делала все сама. В конце концов, не переломилась бы донести до корзины пару носков, помыть посуду и пропылесосить. Но выводила из себя именно необязательность и пустые обещания, которые забывались раньше, чем были до конца озвучены. Вот с этим смириться никак не получалось.

«Ален, извини за такой вопрос… - осторожно подступила мама, когда после очередной ссоры я приехала к ней поплакаться. – У вас в постели все нормально?»

«Мам!» - покраснела я.

«Что «мам»? Когда с этим делом в порядке, носки и прочее такое могут раздражать, но не бесят до истерики. Во всяком случае, в первый год точно. Конечно, на одном сексе далеко не уедешь, все должно быть в гармонии, но если с этим плохо, то какой бы мужик ни был идеальный и замечательный, рано или поздно все стухнет».

«Все у нас хорошо, - я стиснула зубы. – Меня бесят не носки как таковые, а то, что он обещает что-то и не делает. При всей своей замечательности».