«Не знаю, - пожал Сашка плечами в ответ на мой вопрос. – Мне кажется, у нее еще бывший в голове. Но девка неплохая. Неглупая и вполне так секси. Хотя иногда бывает душновата. Посмотрим, я особых планов не строю».

Я не считал, что Алена прямо так уж «секси», у меня она никаких телодвижений не вызывала. Но поболтать с ней было интересно. А в целом, когда отец надумал жениться, относился к ней как к сестре. Примерно как к троюродной Ирке.

В ресторане навстречу метнулась девчонка-хостес с патентованной улыбкой, но я бросил, что меня ждут, и прошел мимо нее в зал. Обычно так по-хамски себя не вел, но сегодня бесили все и всё. Алена помахала рукой из-за столика в углу. Вид у нее был довольно бледненький.

Прямо так переживает из-за этого козла? Даже где-то обидно.

- Володь, что случилось? – она подалась вперед, наклонившись над столом.

- Что случилось? – я открыл предупредительно поданное официантом меню. – Да ничего особенного. Если не считать того, что я выдернул твоего Сашеньку из Лерки. В самом буквальном смысле.

- Что? – она распахнула глаза и приоткрыла рот.

Алена, ты глухая или тупая?

- То, что они увлеклись еблей и не услышали, как я вошел. Еще вопросы есть? А, да, он жив, если тебя это волнует. Она тоже. У него, думаю, будут косметические и урологические проблемы, а что там с ней, мне похер.

Ее лицо медленно заливала краска. От простынной бледности до насыщенного борща. Даже интересно смотреть было. Как на химический опыт.

- И… что… теперь? – выдавила она.

- Теперь? В ближайшей перспективе мне предстоит множество всякой мерзкой хероты, поэтому вотпрямщас я намерен надраться в хламину. Можешь составить мне компанию. Будем почесывать друг другу рожки, как маралы, и вытирать сопли.

Пару-тройку секунд я думал, что Алена встанет и уйдет, но она сглотнула слюну, тряхнула головой и махнула официанту.

- Пожалуйста, сырную тарелку, мясное ассорти и Cantina Tramin – бутылку.

- Молодца, - одобрил я и взял для разгону сотку Maison Gautier.

Пока несли заказ, рассказал, как поехал на дачу помочь матери, поругался с ней и вернулся в город. По какой причине поругался, говорить не стал, это уже было лишним.

- Ну, чин-чин, - я поднял снифф с коньяком.

- Прозит, - ответила Алена. – Как говорит моя матушка, за нас с вами и за хрен с ними.

- Ну не знаю, не знаю, - хмыкнул я, пригубив. – Боюсь, с хреном кое у кого в ближайшее время как раз будут сложности. Точнее, надеюсь на это.

По пятницам и субботам ресторан работал до часа ночи. К полуночи в Алениной бутылке осталось на дне, а я уже сбился со счета, какой бокал допил. Мы оба здорово наклюкались, но все-таки не в хлам. Адреналин, сцуко, убийца алкоголя. Потом будет плохо, очень плохо, но вот сейчас – не брало.

Мы сидели как влюбленная парочка, - наклонившись друг к другу и опираясь локтями на стол. Чтобы лучше слышать. И чтобы не слышал кто-то еще. Хотя кому есть дело до чужих разговоров?

Мы говорили, пили, наспех закусывали, снова пили и снова говорили. Взахлеб, выплескивая все, что кипело и жгло. Языки развязаны, тормоза отключены. Об этом я не рассказал бы, наверно, никому. Лерке точно не рассказывал. Да и Алена, думаю, вывалила не меньше. И об этих отношениях, и о прошлых, и о чем-то из детства, и снова о том, что сегодня оказалось вывалянным в грязи.

- Мы познакомились на первом курсе, - рассказывал я, сглатывая едкую горечь. – Да, это был День первокурсника. Концерт, дискотека. Она пела. Что-то старое, из Ареты Франклин. Охрененно пела.

Закрыл глаза – и снова увидел, как наяву.