— Мы же столько дружили.

— Да, и я готова была ради тебя на все. Но, наверное, лучше бы убили меня.

— Ну слушай, мне кажется, ты передергиваешь, — уже и она злится. — Ну отсосала, что такого? Ты же целка до сих пор, мечтай дальше о своем принце.

— Ты не понимаешь?

— О, нет, не понимаю! Все женщины это делают! А ты-то чем лучше?

— Да не лучше я, просто это… — я даже не знаю, как объяснить. — Грязно!

— А я? Вчера меня по кругу пустили!

— Но ты сама виновата! И для тебя это не проблема. Сегодня отлежишься, а завтра снова в бой — сосать чужие письки,

— А что, по-твоему, лучше в кроссовках рваных ходить?! — орет она. — Лучше постоянно просить взаймы? Лучше выглядеть так, словно на паперть собралась?

— Да пошла ты! Зашкварно со мной общаться?

— А если и да? С тобой же не выйдешь никуда, засмеют.

— Ясно, — вот почему она никогда никуда не берет меня с собой. Ей стыдно. А мне стыдно, что мы вообще дружили. Ну и ладно. Собираю свою сумку, забираю ноут, мишку, которого мне еще мама покупала в первом классе, и, задрав подбородок, иду к коменде.

Она качает головой, но все-таки находит мне комнату, еще меньше, чем была, но зато я буду здесь жить одна. Сев на кровать, на меня вдруг навалилась вся тяжесть одиночества. Нет, у меня есть одногруппники, но они появляются, когда надо что-то списать, а так Катя была единственным другом. А теперь? Теперь я одна.

Ну вот, мишка составит мне компанию, прижимаю к себе игрушку. Хотя так и до шизофрении недалеко. Но я все равно беру себя в руки, раскладываю немногочисленные вещи в старенький шкаф, стряхиваю пыль со штор. Морщусь от вида из окна, на курилку, где все матерятся и пьют за универом. Но зато идти отсюда ближе.

Может не все так плохо. А вчерашний эпизод я обязательно забуду, и его забуду. А он наверняка уже и не помнит, кому пихал свой отросток в рот.

До полудня занимаюсь рефератами. Сначала своим, а потом берусь за чужие. Только так и можно заработать денег. Из мира цифр меня вырывает стук в дверь.

Наверняка Катя пришла просить прощения. Мне почему-то даже совестно перед ней, да и помириться, наверное, уже хочется. Ее болтовня разбавляла мои серые будни.

Я не спрашиваю, открываю дверь и ахаю, когда на пороге вижу не Катю, а ее начальника.

С коробкой из обувного магазина, в черной футболке и улыбкой от уха до уха. Только в ответ на нее хочется только сглотнуть. И не смотреть на мышцы под тканью, на руки, забитые до самых ладоней.

— Я больше не живу с Катей, — все, что приходит на ум.

— Если это приглашение, Мышка, то я только за, — усмехается. Тут же толкает меня в грудь, делает шаг вперед и закрывает за собой дверь на щеколду. Боже...

И если вчера мне было страшно, то сегодня меня буквально обволакивает паника.

Сегодня рта ему будет недостаточно, я вижу это по глазам, сверлящим меня насквозь, по напряженной позе, словно прямо сейчас он готов на меня накинуться. Он здесь, чтобы поиметь меня. Никаких других причин его появления я не вижу.

— Помогите! — кричу, пытаясь оббежать его, но он ловит меня поперек живота и кидает на узкую кровать. Я хочу его толкнуть, но он ударом переворачивает меня на живот. Давит на голову одной рукой, коленом прижимая ноги.

— А я-то думал, мы поговорим просто, подарок вон тебе принес, а ты сразу в постельку, ненасытная какая.

— Давай поговорим, — еле выговариваю в подушку, которая стремительно намокает от моих слез, цепляюсь за этот шанс, но он только смеется.

— Поздняк метаться. Пора ебаться.

2. Глава 2.

Это животное не собирается разговаривать. Только усмехается и касается моей мокрой от слез щеки языком. Проводит по ней, словно зверь.